пара дат, несколько имен, Великая Отечественная война и полное непонимание вопроса, кто был неправ, а кто – не виноват. А еще музей Анге́линой, куда возила нас историчка. Где-то дома должна быть моя фотография рядом со старым трактором, ставшим теперь памятником, – я с косичками и агрегат, словно сошедший с иллюстраций к какому-нибудь роману в стиле паропанк.
– Серый, а ты в музее Паши Анге́линой был? – спросила я негромко.
Мы учились в разных школах, может, их туда и не возили.
– А кто это?
– Ну… – растерялась я. – Была такая женщина. Давно. Знаменитая трактористка. Герой труда…
– И как она связана с нашим делом?
– Никак. Просто вспомнилось. Думала, ты слышал.
Дались мне эти трактора, когда у Сережки своих проблем хватает!
– Молодежь сейчас не знает этих имен. – Сокол опустил стекло и закурил. – Вы редкое исключение, Анастасия.
– Можно подумать, пока Настька не сказала, ты сам знал, кто такая эта Анге́лина, – скептически скривился Серый. – Старичок.
– Я настолько древен и настолько хорошо учился в школе, Сергей, что помню даже, кто такая Мамлакат Нахангова. И Анге́лину тоже знал.
– Не удивлюсь, если лично.
Ответить на эту колкость темный не успел – вмешался Фирсов.
– В музей вы сегодня не попадете, – проговорил он, крутя руль и сосредоточенно глядя на дорогу. – У меня ж не в самом Старобешево дом, а не доезжая немного. Но если очень надо…
– Не надо, – успокоил его Сережка. – К тебе заедем и назад.
– Хорошо, – кивнул Михаил все в той же задумчивости. – Ты бы хоть с девушкой познакомил.
– А, да, – спохватился парень. – Это Настя моя.
– Настя? – отстраненно переспросил водитель. – Не Алена? Ты вроде говорил Алена.
Я сделала вид, что не расслышала ни этих слов, ни того, как хмыкнул, раскуривая очередную сигарету, темный, и не заметила быстрого, виноватого взгляда Сережки. Отвернулась к окну и вгрызлась зубами в подтаявший шоколад. А потом и вовсе уснула, восполняя проведенную за компьютером ночь и отданные колдуну силы… И знать не хочу, что это за Алена!
Проснулась я от того, что Серый тряс меня за плечо. Машина медленно ехала через какое-то село. Зеленые палисадники, любопытные взгляды, гуляющие по улицам гуси. Запах сена и навоза.
Дом, к которому подвез нас Михаил, стоял на самой околице. Дальше – только поля, расчерченные полосами посадок, а почти впритык к Мишкиному огороду, судя по разросшемуся камышу, – маленькая запруда. Хозяин вышел из машины, отворил ворота и загнал «шкоду» на небольшой дворик. Ворота были новые, металлические, забор заменяла не так давно натянутая на вколоченные по периметру участка столбики сетка рабица, а вот все остальное здесь выглядело старым и утлым. Приземистый кирпичный домик как будто врос в землю, и трава у стен доставала до спрятавшихся за деревянными ставнями окошек. Черепичная крыша пошла волнами, в одном месте провалилась,
