причем под конвоем. Видимо, боялись, что в последний момент я каким-то чудом умудрюсь сбежать. Не скажу, что я об этом не думала. Тем более что сотворить подходящее «чудо» было вполне мне по силам. Но уж больно напряженным выглядел братец. Не хотелось доводить его до белого каления, а то ведь вернуться-то все равно придется. Как бы потом еще и за побег не огрести.
– Садись! – велел Егор, указывая на поставленный в центр комнаты стул. Я сглотнула.
Богдан сидел за столом, бросая на меня гневные взгляды и отстукивая пальцами гимн почившего с миром Советского Союза. Интересно, он на что-то намекал? Алекс поставил мотоцикл в гараж и вошел на кухню через боковую дверь. Уселся напротив, так, чтобы Егор, застывший надо мной карающей Немезидой, оказался к нему спиной, улыбнулся и явно приготовился внимать.
Я вздохнула, втянула голову в плечи и робко спросила:
– А если я попрошу прощения и пообещаю больше никогда так не делать, это поможет?
– Нет! – непреклонно скрестил руки на груди Егор. – Мы искали тебя два с половиной часа. Столько же ты будешь меня слушать!
– Кошмар…
– Ну как ты могла, Ева?! Никому ничего не сказала! Ушла к подруге! О чем ты вообще думала?!
Ух, какой у него был выразительный взгляд! А лицо?! Это же маска невыносимой муки! С таким лицом можно собирать пожертвования у церкви: даже Скрудж МакДак не прошел бы мимо. Может, ему костюм жал в неприличных местах, но я от этих нервных восклицаний уже начинала беспокойно ерзать на стуле. Особенно глядя, как Алекс ржет на галерке. И тут меня осенило! Можно ведь мучиться не в одиночку?
– Ну почему ты не пришла домой?! – в очередной раз патетично взвыл Егор.
– Я от него пряталась, – тихо сдала я Шурика и для пущего эффекта ткнула в него пальцем.
На кухне повисла нездоровая тишина. Даже Богдан перестал колотить по столу. А Егор так вообще повернул к брату пылающий взор и прошипел:
– Ты чего ее пугаешь?!
У Шурика брови поползли вверх, но ответить он не успел. Егор снова сконцентрировался на моей скромной персоне и заявил:
– Алекса бояться не надо! Он никогда тебя не обидит! Правда?!
– О да-а… – выразительно протянул наш самый безобидный.
– Наоборот! Он всегда будет тебе помогать! Он же твой брат!
– Еще-е бы…
– Он же любит тебя!
Вот на этой фразе Алекса, кажется, слегка контузило. Я даже из-под руки Егора выглянула, чтобы полюбоваться картинкой: брат очень хотел что-то сказать, но только открывал и закрывал рот. А старшенький все голосил:
– Мы все тебя любим! Ты же наша единственная сестра. Мы так переживали! Мы все морги обзвонили, все больницы!..
И вот тут не выдержал Богдан:
– Ну допустим, не «мы», а «я».
– Но зачем? – искренне удивилась я. – Меня меньше трех часов не было. Даже если бы что-то случилось, меня бы не успели доставить…
И осеклась под хмурым взглядом метросексуала:
– Вот
