из-за деревьев выскользнула рослая тень, в мое лицо полетел чужой скомканный плащ, а знакомый голос прорычал:
– Оденься! Живо!
Я подняла глаза на уже успевшего натянуть штаны вожака.
– А то что?
Волк скрипнул зубами:
– Лучше тебе этого не знать.
Глава 3
Заставлять делать кошку то, чего она делать не хочет, – пожалуй, самая бессмысленная и бесполезная из всех затей, которые могли прийти волку в голову. Я вообще мало кому позволяла разговаривать со мной в таком тоне. Соответственно, слушаться не собиралась. А вместо того чтобы выполнить дурацкий приказ, плавным движением поднялась и, глядя вожаку в глаза, томно промурлыкала:
– Прости, я не расслышала, что ты сказал.
Из горла волка вырывался сдавленный бульк:
– Я велел тебе одеться!
Я уже говорила, что лохматые, когда хотят, способны передвигаться очень быстро? Так вот, вожак этой ночью удивил даже меня – буквально метнувшись через поляну, он вдавил меня в ближайшее дерево и, нависнув сверху тяжелой горой, прошипел:
– Теперь услышала?!
Вместо того чтобы испуганно пискнуть и присесть, я, напротив, дразняще ему улыбнулась:
– Если и услышала, то что с того?
– Я отдал тебе приказ!
– А ты заставь меня, – прошептала я, изогнувшись в пояснице и подавшись вперед.
От мимолетного прикосновения оборотень отшатнулся, словно его ударили. Я же демонстративно запрокинула голову, открывая уязвимую шею. Изогнулась еще больше, бессовестно искушая, приглашая, почти умоляя его дать мне повод сменить ипостась. А когда укуса так и не последовало, а хватка на плечах так же внезапно ослабла, негромко рассмеялась:
– В чем дело, лохматый? Не умеешь обращаться с женщинами?
Ответом мне стал приглушенный, откровенно угрожающий рык. Впрочем, волк и сейчас не набросился – в отношении дам у лохматых существовал свой кодекс чести, который они никогда не нарушали. Собственно, вожак быстро понял, что ничего со мной поделать не сможет. Ни в человеческой ипостаси, ни в звериной. А если не понял, то уже начал догадываться, отчего рассвирепел еще больше. Едва не перекинулся во второй раз. И богиня знает, до чего мы бы с ним сегодня договорились, если бы пунцовый от смущения волчонок не попросил:
– Пожалуйста, миледи. Я очень вас прошу: оденьтесь.
Я милостиво кивнула:
– Только ради тебя, мальчик. Сложно устоять, когда мужчина использует такое оружие, как вежливость.
После чего вернулась к своему спальному месту, наклонилась, умышленно проделав это так, чтобы со спины смотрелось не просто соблазнительно, а в буквальном смысле слова сногсшибательно. Затем без спешки набросила на себя рубашку. Усевшись на плащ, так же неспешно натянула белье, просторные штаны и новенькие кожаные сапожки. Наконец откинулась навзничь,
