пытался кузов поднять?
– Да откуда мне знать? Спроси у вашего старшего!..
Еще минуту или две Козак дожидался, когда водитель тягача сдаст кормой – соваться под натянутый до звона буксировочный трос дураков нема. Из «шлюза», почти целиком занятого массивным самосвалом, вновь послышались голоса; среди них выделялся – громкостью прежде всего – голос старшего колонны.
Иван поморщился. Менее всего ему сейчас хотелось бы общаться с этим субъектом. Особенно если учесть, в каком взвинченном состоянии тот сейчас находится…
Но ничего не попишешь. В его новом двухлетнем контракте с работодателем, коим является одна из крупнейших на планете частных военных компаний AGSM, не содержится положения о том, что Иван Козак отныне будет служить исключительно в «приятном обществе», среди симпатизирующих лично ему людей. Вот такого там точно нет.
Иван прошел в «шлюз» с левой стороны; расстояние между скашивающимся к корме ребристым бортом этой пятнадцатитонной махины и «стенкой» из бастионных кубиков составляет здесь не более метра. В ноздри шибануло запахом соляры: похоже, поврежден топливный бак…
Он присел на корточки.
Так… Между второй и третьей колесными парами – между осями – застряли сразу два выдвинутых, вытолкнутых из пазов мощной гидравликой круглых, диаметром сантиметров сорок и высотой около метра, металлических столбика – болларда.
В бетонном основании появились даже не трещины, а разломы. Но сама конструкция, по сути, выполнила свое предназначение – выдержала удар многотонной махины, остановила ее…
– Тва-аю мать… – пробормотал Иван. – Вот же ситуевина…
Из поврежденного – или лопнувшего – бака вытекает соляра. Это вскрывшееся обстоятельство усугубляло и без того не слишком радостную картину напоровшегося на «вилы» противотаранки в шлюзе самосвала. Солярка, конечно, не керосин и не «девяносто пятый». Но и день сегодня не вот чтобы прохладный; в случае с соляркой опасна не сама эта жидкость, а продукты ее испарения.
Чтобы не искушать судьбу, Козак не стал более задерживаться в этом законопаченном ярко-желтой махиной шлюзе.
Протиснувшись между кабиной самосвала и «стеной», Козак очутился по другую сторону шлюза. Картина, которую он здесь увидел, тоже его не слишком обрадовала.
Кэмпбелл – кряжистый, крепко сбитый субъект лет тридцати пяти, – цедя ругательства, пинал ногами сваленного им же наземь смуглявого мужчину. Под горячую руку Колина скорее всего угодил водитель злополучного самосвала; судя по внешности и одеянию – афганец или «пак» (среди здешних водителей их большинство).
Расправа чинилась прямо на месте, у кабины «IVECO». Лицо мужчины превратилось в кровавую маску, на оранжевой тужурке тоже видны пятна крови; он надсадно, с посвистом дышит.
И, что уже совсем нехорошо, бедолага к моменту появления Козака почти не реагировал на наносимые ему старшим
