в процессе создания Русской государственности, хотя в действительности в те легендарные времена роль Господина Великого была равна нулю. Недаром Б.А. Рыбаков указал на один очень существенный момент: «Мы обязаны отнестись с большой подозрительностью и недоверием к тем источникам, которые будут преподносить нам Север как место зарождения Русской государственности, и должны будем выяснить причины такой явной тенденциозности».
А причины эти лежат на поверхности.
Вся жизнь Мстислава была связана с Севером, поскольку он с детства сидел князем в Новгороде. Мать его была дочерью храброго английского короля Гарольда, павшего в битве с норманнами, а сам князь был женат на шведской принцессе. После смерти супруги в 1122 году Мстислав вступает в брак с дочерью новгородского посадника Дмитрия Завидича. Таким образом, мы видим, что все интересы сына Мономаха были связаны с Северной Русью, а не Русью Южной – отсюда и его подход к делу.
Итоги подобного творчества подвёл академик Б.А. Рыбаков: «В результате редакторско-литературных усилий … создается новая, особая концепция начальной истории, построенная на двух героях, двух варягах – Рюрике и Олеге. Первый возглавил целый ряд северных славяно-финских племен (по их просьбе) и установил для них порядок, а второй овладел Южной Русью, отменил дань хазарам и возглавил удачный поход 907 или 911 года на греков, обогативший всех его участников.
Вот эта простенькая и по-средневековому наивно персонифицирующая историю концепция и должна была заменить широко написанное полотно добросовестного Нестора».
Мстиславу надо отдать должное – он настолько основательно исказил и изуродовал текст «Повести временных лет», что кардинально изменился смысл самого произведения. «Сочиненная … по образцу североевропейских династических легенд, история ранней Руси оказалась крайне искусственной и резко противоречившей тем фрагментам описания русской действительности Нестором, которые уцелели в летописи после редактирования» (Б.А. Рыбаков).
И действительно, невзирая на все потуги Мстислава и его подпевал, от первоначального текста «Повести» уцелели более или менее крупные отрывки, которые вместе с текстами других летописных сводов дают нам совершенно иную картину становления Русской государственности. И особое место среди них принадлежит Никоновской летописи.
Эта летопись, названная по имени патриарха Никона, которому принадлежал один из списков, специально для него выполненный, в первоначальной редакции доводила изложение с древнейших времён до 1520 года. Данный свод является крупнейшим памятником русского летописания XVI века. «Основная ценность Никоновской летописи состоит в богатстве сведений по русской истории: ее составители, стремясь к наибольшей полноте, соединили извлечения из нескольких летописных сводов. Есть в Л. Н. и уникальные, только в ней встречающиеся известия» (О.В. Творогов). О том же говорит и академик Б.А. Рыбаков: «Никоновские записи ценны тем, что в отличие
