был прост, для детей всегда простота нужна: собака. Всю жизнь прожила в трехкомнатной квартире, три раза в день ожидая, что на нее наденут ошейник с поводком и выведут по нужде. Вдруг хозяева купили дачу, в Уваровке. Собаку вывезли. Совершенно обалдевшая от воли, простора и счастья, она гоняла по огромному участку, но когда захотела справить нужду, принесла хозяину в зубах ошейник с поводком. Иначе она не могла. Конечно, прообразом героя был Лакки, английский сеттер – чудная интеллигентная морда. Глубинные ассоциации рассказа: вот так и все мы. Без поводка не можем. Маринка всегда писала ослепительно просто, но с мощными глубинными ассоциациями…
Итак, мы с Маринкой и с Лакки, английским сеттером, престарелая критик детской литературы Эмилия Кондратьевна, девушка и тонкая душа, соавторы Миша и Руся и мрачный Кириллов с акцентом – действующие лица этой… ну, скажем, интермедии… Апрель, тепло, огромный сиреневый куст у поворота аллеи…
Второй на этого странного человека наткнулась Маринка. Она опоздала к ужину – веселая, румяная, в жестком большом свитере своего мужа Ленечки. Как и все хорошие детские писатели, Маринка человек просветленный до циничности.
– Познакомилась с вашим!.. Эмилия Кондратьевна, – весело крикнула она, повергая в оторопь сидельцев за окрестными столами. – Он думал, что я засмущаюсь, как вы, и обращусь в бегство, да не на ту напал!
Она с аппетитом взялась за свою котлету и продолжала с полным ртом:
– Я ему тут же принялась рассказывать, как осатаневшие студенты нашего художественного училища на «картошке» вырезали из поленьев чудовищных размеров фаллосы и развлекались, гоняясь друг за другом и строя мизансцены в духе «Декамерона»… Когда студенты уехали, рассказывала я ему уже в убегающую спину, на полях остались разбросанные всюду, черные от дождей фаллосы, похожие на посеянные зубья дракона из греческого мифа о Персее…
– Зачем же ты помешала его скромным удовольствиям? – строго спросил Миша.
– Фу-у, девочки… – поморщилась Эмилия Кондратьевна. – За столом-то… Он убежал?
– Да, он пуглив, как лесная серна!.. – ответила Маринка, доедая ужин.
Миша заржал и надкусил огурец, а Кириллов пробормотал с акцентом:
– Ну, имеем неплохое развитие темы…
Маринка подмигнула мне и сказала:
– Это, пожалуй, покруче, чем «Школа женского обаяния»… – что было большим с ее стороны свинством, потому что именно она устроила меня посещать эту самую школу после моей душевной травмы, о которой я задним числом расскажу…
– Проветрись, – сказала Маринка, вручая абонемент, – может, научишься чему путному, – хотя по глазам ее было заметно, что она сильно сомневается в моих способностях. – Это курс лекций одного мощного кооператива психоаналитиков, психоэнергетиков, сексопатологов и патологоанатомов. Очень ушлые ребята.
И я пошла в «Школу женского обаяния». Набилось на курс всякого женского отброса – так, шелуха картофельная…
