Лермонтовым.
– Опять! – вскричал он.
– Разве я могла ему отказать?
– Я не об этом говорю; мне бы хотелось наверное знать, с кем вы танцевали?
– Я вам сказала.
– Полагаю, что вам весело со мной кокетничать, меня помучить, развить мою ревность к бедному Мишелю; все это, может быть, очень мило, но некстати, перестаньте шутить, мне, право, тяжело; ну скажите же мне, с кем вы забывали меня в мазурке?
– С Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.
– Это уж чересчур, – вскричал Л<опу>хин, – как вы хотите, чтобы я вам поверил, когда я до двенадцати почти часов просидел у больного Лермонтова и оставил его в постели крепко заснувшего!
– Ну что же? Он после вашего отъезда проснулся, выздоровел и приехал на бал, прямо к мазурке.
…Притворная болезнь Лермонтова, умолчание со мной об этой проделке черным предчувствием опутали все мои мысли; мне стало страшно за себя, я как будто чувствовала бездну под своими ногами, но я так его любила, что успокоила себя его же парадоксом: «Предпочитать страдание и горе от любимого человека – богатству и любви другого».
Кстати, многие жертвы отмечают еще одну деталь, вызывающую недоумение и… любопытство: несмотря на накал эмоций, Неотразимый не тащит вас в постель. «Моральная устойчивость» столь горячо влюбленного и, надо думать, сексуально опытного человека, толкующего о серьезных отношениях и строящего долгосрочные совместные планы, сбивает с толку. Но у перверзников на этот счет готовы объяснения, которые на первый взгляд кажутся правдоподобными.
«Я сама завела разговор, почему Николай меня не целует, – рассказывает Анастасия. – Я сделала вывод, что не нравлюсь ему как женщина, что он просто дружески со мной общается от доброты душевной. Но это же абсурд! Чтобы дружески общаться с женщиной, не надо вселяться к ней, проводить с нею семь дней в неделю, везде таскаться за ней как хвостик и спрашивать у нее о серьезности ее намерений!
И вот, когда я его прямо об этом спросила, Николай нехотя объяснил, что бывают женщины, с которыми хочется сразу раз и в койку, а бывают такие, с которых хочется пылинки сдувать и лишний раз прикоснуться боязно, чтобы не оскорбить. Вот типа такого отношения у него как будто ко мне. Что он будто бы сам сильно этим удивлен и не помнит, чтобы когда-то такое было. Почему-то меня удовлетворило это объяснение, хотя было что-то странное в 40-летнем мужчине с двумя браками за спиной, который так и не привел к общему знаменателю «шлюх» и «мадонн». В этом была какая-то незрелость.
После моих расспросов он начал меня потихоньку целовать в щеку, брать за руку и даже обнимать, но опять же не запросто при встрече, что казалось бы естественно… а как-то с раскачки, поползновениями, словно заставляя себя».
С аналогичным поведением Олега столкнулась и Инна:
«Он ходил за мной по пятам два месяца, и вот настал день, когда я прониклась его огромной любовью и сказала,
