он был известен как простой таксист, один из сотен таких же, как он, днями и ночами крутящих баранку по дневным или ночным улицам, переулкам, проспектам и площадям. Мишане временами становилось скучно и нудно этим заниматься, и как-то так сложилось, что он стал подряжаться на получение долгов. Слово «выбивание» он не любил и считал, что руки или ноги прикладывать к должнику надо, только если все другие способы убеждения уже абсолютно исчерпаны. И ещё, он был за справедливость, то есть руководствовался простой формулой: если должен – отдай. Поэтому морально он как бы сам перед собой был почти кристально чист. В связи с уходом в тень какой-то части экономики и распространением карточных и других игр на деньги, способностью торговли и общепита постоянно наращивать количество неучтённой денежной массы и изобретательности и находчивости определённой части населения, неустанно работающей над увеличением своего благосостояния путём не совсем законным или незаконным совсем, рынок долговых обязательств становился довольно ёмким и быстро развивался. Верхние его сегменты были под людьми серьёзными и профессионально подготовленными, про совсем нижние мы и говорить даже не будем, а вот начинающиеся рублей с двухсот-трёхсот уже вполне интересовали Мишу Волошина. Он подобрал себе небольшую команду из молодых ребят и использовал их для разговоров с должниками или членами их семей по заранее разработанному им же сценарию. Иногда достаточно было просто поговорить с женой или с любимой девушкой должника где-нибудь в парке или в тихом сквере, где так любят гулять мамы с детьми, созерцать природу пенсионеры и клясться в вечной любви пылкие натуры. Просто подойти и ласково погладить по голове маленькую девочку или мальчика, а потом со скорбным лицом рассказать мамаше о возникших проблемах, как можно красочнее описать, что может произойти, если долг не будет возвращён, – и та уже своими, чисто женскими методами воздействовала на мужа или любимого. Одна даже как-то отдала несколько золотых колец и цепочку с кулоном, спасая своего упрямого и недалёкого муженька от неминуемых увечий. Если же разговоры, увещевания и демонстрация силы не помогали, то тогда он выпускал своих тренированных и подготовленных ребят. Состояние на этом он не нажил, но закатиться куда-нибудь в Сочи в гостиницу на месячишко и пожить с размахом, не вылезая из кабаков и меняя девочек, или посетить столицу нашей родины с её великолепными музеями, знаменитыми театрами и многочисленными концертами, посвятив недельку-другую духовному обогащению и общению с прекрасным (до чего он был не менее охоч, чем до кабаков и девочек), Мишаня мог себе позволить. И самое главное, что ему нравилось то, чем он занимался. Конечно, бывали случаи особенно сложные, грозившие необратимыми последствиями при неблагоприятном развитии событий и к тому же недостаточно оплачиваемые или требующие звериной жестокости. Мишаня не любил переходить им же самим установленную грань и, особенно не заморачиваясь, отказывался от такой «работы», честно объясняя, что