двух мыслителей о роли права в общественной жизни и в деле социальных преобразований (именно развитие «экономического» (Прудон), или «социального» (Гурвич), права должно было привести к построению социалистического строя). В немалой степени воззрения Прудона повлияли и на формирование представлений Гурвича о социализме: критикуя позиции своих оппонентов, он часто использует аргументацию французского мыслителя. Особенно это касается марксистской концепции социализма, в критике которой Гурвич следует Прудону[356].
Социально-философская мысль П. Прудона стала тем источником, в котором молодой Гурвич находил теоретическое обоснование не только непосредственному опыту революционных событий в России, но и своим формирующимся научным принципам – признанию свободы как сущностного условия общественной жизни в противовес детерминизму марксистской и гегелевской философии, утверждению этического вектора социального развития, возможности переустройства общества на принципах федерализма (участию всех социальных групп в управлении обществом). Становление в революционной России новых правовых институтов, таких как рабочее представительство в рамках заводских советов, попытки установления коллективной собственности в аграрной политике эсеров и, главное, полное разрушение старой системы права и спонтанное создание новой на основах «революционного правосознания» и без главенствующего участия государства, казалось, подкрепляли тезисы Прудона о возможности переустройства общества через автономное развитие независимых от государства социальных организаций[357].
Вслед за Прудоном считая свободу сущностной характеристикой общения, мыслитель полагал, что свобода не абсолютна в том смысле, что она не возникает из ничего, она укоренена в реальном жизненном мире и с этой точки зрения относительна, обусловлена социальным целым[358]. Поэтому тезисы обоих мыслителей о свободе как абсолютном условии социальной жизни означают не «негативный аспект» свободы как независимости от внешних условий, а «позитивность» свободы как потенциальной возможности личности изменять социальные условия, преодолевать их за счет ситуативности и спонтанности развития форм общения[359]. В отличие от Руссо с его политической доктриной Гурвич в годы своей молодости не посвятил отдельной работы концепции Прудона; исследования Гурвича о французском мыслителе были опубликованы только во второй половине 1920-х годов на русском и немецком языках[360], но их содержание указывает на многолетние размышления автора о месте и значении идей Прудона в истории политической мысли. Можно также отметить, что вышедшие из круга Гурвича ученые (Ж. Дювиньо, П. Ансар, Ж. Баландье) «унаследовали» от своего наставника интерес к социальной концепции Прудона[361].
Исследования
В этот период молодой ученый предпринимает «решительную атаку против марксизма с целью его преодоления»
Вероятно, именно поэтому молодой Гурвич в годы революции бросает чтение трудов Маркса, которые не находят своего практического обоснования в происходящих событиях и служат только идеологическим прикрытием действий большевиков. Интерес ученого в те годы был направлен не на пророчества марксизма, а на «внутреннюю динамику социальных форм самого общества»
См.:
См.:
См.:
См.:
