также посвящают свои работы исследованию философских и правовых аспектов концепции Гурвича[487].
Со временем эмоциально негативное отношение к концепции мыслителя во Франции меняется на более критический и взвешенный анализ. В зависимости от оценки авторами значимости идей Гурвича для развития социологии и правоведения уделяется внимание характеристике его взглядов, и, как правило, в курсах по истории философии права и социологии во Франции его творчеству посвящается специальный раздел, о нем готовятся отдельные диссертационные исследования[488]. В то же время, говоря о значении ученого для французской научной традиции, нельзя забывать, что из научного круга Гурвича[489] вышли ряд интересных авторов, которые впоследствии стали лидерами французской социологии. Если говорить о непосредственных учениках, то в первую очередь нужно упомянуть Жоржа Баландье и Жана Дювиньо[490], «этих интеллектуальных наследников русского социолога»[491], которые в своих работах продолжили развивать идеи своего наставника. В социологии Ж. Дювиньо очевидное развитие получила идея Гурвича о прерывистости и драматичности, непредсказуемости социального бытия, тогда как в работах Ж. Баландье в большей степени проявилось видение социального динамизма, в рамках которого общества непрестанно создают и изменяют себя, не только эволюционируя, но и разрушая себя[492]. Можно в связи с этим упомянуть и таких авторов, как Пьер Ансар, Мишель Крозье и др.[493], для которых характерен непрестанный поиск социального равновесия и баланса личности и общества и «идеи которых получали подпитку из источника, оставленного им Гурвичем, что большинство из них с готовностью признают»[494].
Мы уже упомянули дебаты, которые разворачивались вокруг новых идей и работ ученого. Добавим сюда то влияние, которое было оказано мыслителем на развитие представлений о феноменологии (Гурвич был одним из первых исследователей, познакомивших французскую научную общественность с принципами немецкой феноменологии), длительность его преподавательской работы в Сорбонне и активную роль в организации научной жизни послевоенной Франции (создание социологических исследовательских центров и лабораторий, новых журналов и книжных серий). Все это объясняет, почему идеи и работы ученого повлияли на многих французских мыслителей, которые не причисляют себя к школе Гурвича. Среди его непосредственных учеников, хотя и не ставших последователями, многие знаменитые сегодня философы и социологи Франции. В частности, следует упомянуть о его влиянии на формирование взглядов А. Турена и П. Бурдье[495] и на становление феноменологической концепции М. Мерло-Понти, который
См.:
См.:
Мы не говорим здесь о школе, поскольку Гурвич не оставил после себя формальной научной школы (см.:
См. прежде всего:
Вместе с тем два этих автора не считают себя прямыми последователями Гурвича и предпочитают говорить о влиянии идей, об общем направлении исследований. Так, в интервью автору этих строк Ж. Баландье указал на то, что свою научную позицию он сформулировал самостоятельно и Гурвичу он был скорее единомышленником, чем учеником (интервью М. В. Антонова с Ж. Баландье. Париж, 16 марта 2006 г.). Ж. Дювиньо также утверждает: «Я часто воспроизвожу в памяти творческий порыв мысли Гурвича. Но здесь лучше говорить о его “помощи”, чем о “наставничестве” или о “интеллектуальной преемственности”, для того чтобы подчеркнуть то движение, которое вызывала к жизни его динамичная мысль (письмо Ж. Дювиньо М. В. Антонову. Ля-Рошель. Франция. 28 февраля 2006 г.).
См.:
См.:
