style="font-size:15px;"> Письмо Г. Гурвича Ф. Медикусу от 26 января 1924 г. Это же Гурвич подтверждает и в своем автобиографическом очерке: Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 7.
265
См. рецензии M. Гейгера (Geiger M. Gurwitsch G. Fichtes System der konkreten Ethik // Theologische Literaturzeitung. 1926. Nr. 51. S. 145–146), M. Геру (Guéroult М. Le système fichteen de la morale concrète d’après G. Gurwitsch // Revue de Métaphysique et de Morale. 1926. No. 33. P. 127–133). Французский правовед Гастон Ришар также указывает на вольность автора в обращении с первичными источниками, приводя в пример как раз его исследование о Фихте (Richard G. Le transpersonalisme dans l’éthique de Fichte // Revue internationale de sociologie. 1935. No. 43. P. 411).
266
Диспут ГД. Гурвича.
267
Отчет о деятельности: Русское философское общество в Праге // Руль. 1925. 17 июня. С. 4.
268
Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 5.
269
Ibid. Р. 6. В своих зрелых работах позднего, «французского» периода творчества Гурвич уже очень редко ссылается на авторитет малоизвестных на Западе русских философов, но многие ключевые концепции его социологической теории находят свое основание именно в идее всеединства. Подбирая разные варианты перевода для этого термина, Гурвич опирается на этот мировоззренческий принцип, восходящий к трудам В. С. Соловьева, А. С. Хомякова и других русских философов-идеалистов. Так же как и его единомышленники (СИ. Гессен, С. Л. Франк и др.), он остается верным данному принципу, основными моментами которого, по мнению Анджея Валицкого, были: «1) идея примирения единого и многого в синтезе, направленном как против атомизма XIX в., так и против простого монизма, который есть не что иное, как тоталитарное извращение идеи единства; 2) идея “иерархии уровней”, направленная против редукционизма; 3) идея автономии, противопоставляемая натурализму и психологизму» (Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. P. 417).
270
См.: Gurvitch G. Phénoménologie et critiсisme. Une confrontation entre les deux courants dans la philosophie d’Emile Lask et de Nikolai Hartmann… P. 284.
271
В этом отношении характерно, что в своей рецензии на книгу Гурвича Н. О. Лосский называет его типичным «представителем русской философии во всей ее оригинальности» (Losskij N. Fichtes konkrete Ethikim Lichte des modernen Transcendentalismus… S. 355). Интересный вывод делает американский исследователь Р. Сведберг. Соглашаясь с тем, что в работе 1924 г. Гурвич формулирует скорее собственную этическую систему, чем описывает систему Фихте, Сведберг считает, что замыслом данной работы был синтез философии русского интуитивизма и немецкого неокантианства (см.: Swedberg R. Sociology as Disenchantment: The Evolution of the Work of Georges Gurvitch. Р. 69). И хотя в данном аспекте приходится говорить о влиянии не неокантианства, а феноменологии, замечание американского ученого справедливо в том смысле, что раскрывает попытку Гурвича переработать и развить ключевые положения русского философского дискурса. На скрытую религиозную полемику в работах Гурвича обращали внимание и другие исследователи. Так, канадский ученый Ф. Сен-Луи считает, что «диалектика Гурвича – это борьба за Абсолютное, борьба с ностальгической, индифферентной по отношению к христианству социологией» (Saint-Louis F. D’Auguste Comte… a Georges Gurvitch // Revue de l’Institut de Sociologie. 1988. No. 1–2. Р. 163).
272
