недалеко от них ушел. Тоже хорош твой Димка!
– Ну знаешь, Борис!..
– А что? Скажешь, у Димки есть какие-то жизненные планы, какие-то порывы, есть что-то святое за душой? В голове у него магнитофонные ленты, девчонки и выпивка. Аттестат получил позорный…
– Довольно! – резко обрываю я. – Хватит о нем!
Черт его знает, каким он стал, этот мой друг Боря. Тоже позор! Любит, видите ли, «правду-матку в глаза резать».
Мы подходим к нашему дому. Борис должен взять у меня кое-какие книжки.
– Слушай, – говорю я ему после долгого молчания, – хочешь узнать, о чем думает мой Димка? – Говорю это так, как будто сам прекрасно знаю, о чем он думает. – Посидим у нас в садике минут пятнадцать. Он там в это время всегда бывает. Поговорим с ним.
– Тебя задели мои слова? – спрашивает Борис.
– Чепуха! Все же давай посидим в садике.
Мы входим в наш «патио» и садимся на скамейку в глубине садика, под цветущим кустом сирени.
«Барселона» живет вечерней жизнью, как и все дома в Москве. Всеми тремя этажами, сотней окон она смотрит себе внутрь. За шторками двигаются люди, наяривают телевизоры.
В противоположном углу двора два приятеля Гера и Гора налаживают на подоконнике магнитофон. Сейчас будут оглушать весь двор музыкой. Пока не придет дворник.
Под аркой зажигаются фары. Во двор въезжает новенькое такси. Сгусток энергии и комфорта двадцатого века на фоне наших облупленных стен.
Из дверей выскакивает мастер художественного слова Филипп Громкий со своими элегантными чемоданами.
– Далеко, Филипп Григорьевич? – спрашивает дядя Илья.
– В турне, друзья. Рига, Таллин… На Балтику, друзья.
– Филипп! – кричит наш папа. – Ионами на взморье попользуйся. Подыши как следует. Лучшее лекарство для нас с тобой.
– Что же вы раньше не сказали, Филипп Григорьевич, что в Ригу едете? – обиженно говорит спекулянт Тима.
– Программа у вас та же? Новенькое что-нибудь выучили? – интересуется шофер Петя Кравченко.
– Товарищ Громкий, а за электричество вы заплатили? – светским тоном осведомляется тетя Эльва.
«Барселона» провожает своего любимца, свою звезду. Громкий машет шляпой вокруг. Самый громадный город – это просто тысяча деревень. Ну чем наша «Барселона» не деревня?
Шофер включает счетчик, нажимает стартер. Фыркнув, голубой автомобиль исчезает под аркой. Так каждую весну артист на виду всего дома отбывает «в странствия» по приморским районам. Он будет пересаживаться с самолета в поезд и с поезда в такси, жить в гостиницах, обедать в ресторанах, купаться в соленых морских волнах и дышать ионизированным воздухом взморья. Осенью он вернется, и жители «Барселоны» будут его приветствовать.
В садике появляется вся Димкина компания и он сам. Я ни разу не видел Галю с подругами. Она ходит только с Димкой, Аликом и Юркой. И ребята не отстают от нее. Трудно понять: ухаживание это или
