он по-английски.
Шерпы сразу перестали шептаться, с облегчением, как показалось Клаусу, подняли на плечи свою поклажу и один за другим полезли по тропе вверх.
На плато было ветрено, холодно и неуютно, но все же решили заночевать именно здесь. Профессор сказал, что утром нужно будет хорошенько осмотреться по сторонам, а с плато открывался чудесный вид как раз на нужное им северо-западное направление.
Клаус обмотал горло толстым шарфом, облачился в вязаную шапочку и пуховик, по секрету от герра Роджерса глотнул из фляжки с неприкосновенным запасом коньяка и пошел прогуляться.
Вокруг плато лежала бархатная, непроницаемая для глаз темнота. Смотреть было особенно некуда, разве что на небо. Огромное, иссиня-черное, усыпанное таким количеством звезд, какое Клаус видел только в детстве, в планетарии. Правда, там это были просто разноцветные светящиеся кружочки, а здесь звезды казались живыми. Они лучились, переливались всеми цветами спектра, подмигивали друг другу.
Клаус некоторое время гадал, что за крупная красноватая звезда зажглась точно посредине расстояния между ближайшими горными вершинами, но потом это занятие ему наскучило, и он подсел к профессору.
На самом деле Клаусу очень хотелось поговорить с герром Роджерсом о встреченной сегодня девушке.
Профессор, чтобы лучше видеть небо, разлегся на вытащенном из палатки спальном мешке и закинул руки за голову. Его правильное загорелое лицо в звездном свете казалось совсем молодым. И почему-то печальным.
– Вам что, совсем не холодно? – осведомился Клаус.
Профессор покачал головой.
– У меня есть запасной шарф, – сообщил Клаус.
Профессор снова покачал головой. Он был явно не расположен к беседе.
Немного помолчав, Клаус решил зайти с другого бока.
– Что-то Антарес сегодня особенно ярок, – произнес он, делая изящный жест рукой по направлению к красноватой звезде.
– Это Марс, – наконец разомкнул уста профессор. – Антарес в другой стороне неба, и отсюда мы его видеть не можем – горы мешают.
– Все-то вы знаете, – проворчал Клаус.
И снова воцарилось молчание.
Огненной дугой прочертил небо метеорит. Потом еще один. И еще.
– Красиво! – восхитился Клаус.
– Ужасно, – возразил профессор.
– Почему? – поразился Клаус.
– Ну, как почему… сам подумай, звезды все падают и падают, скоро ни одной не останется… И будет над нами небо – без звезд…
– А, – облегченно вздохнул Клаус, – это вы так шутите?
– Шучу, – после некоторой паузы отозвался профессор.
– А в самом деле… о чем вы думаете?
– О быстротечности жизни.
Звездное небо заслонила лохматая, с длинными болтающимися ушами голова Клауса. На лице ассистента присутствовало выражение крайней озабоченности.
Профессор
