посещать этот дом, – ответил меченосец с озабоченным видом, – были там всего раз-другой. Очень досадно, если сегодня вы не сможете поехать. Но, на беду, зарядил такой дождь… Что ж делать, это не ваша вина. Извольте только написать госпоже, почему вы сегодня не можете быть у нее.
– Это верно.
Митиёри поспешно взялся за кисть:
«Я думал посетить вас нынче ночью, но проливной дождь помешал мне. Не подумайте обо мне дурного. Сердце мое по-прежнему вам предано».
Меченосец отправил Акоги записку:
«Я скоро буду. Молодой господин тоже собирался к вам и очень огорчен тем, что дороги стали непроезжими».
Все хлопоты Акоги кончились ничем. В жестокой досаде она ответила меченосцу:
«Ах, вот оно что! Дождь, видите ли, помешал! А разве не говорит старая песня:
Пусть льется дождь еще сильней.
Я встречусь все равно
С моей любимой.
Но у господина сакон-но сёсё нет сердца! Ты пишешь самым беззаботным образом, что явишься к нам один. Навлек на мою госпожу такое несчастье, а самому и горя мало! О, недаром поется в песне:
Но если этой ночью
Ты не придешь ко мне,
Что ждать тебя напрасно?
Так он не изволит прийти даже на третью ночь! Ну и пусть!»
Отикубо написала только:
Ах, часто и в былые дни
Роняла я росинки слез
И смерть звала к себе напрасно,
Но дождь печальной этой ночи
Сильней намочит рукава.
Письма эти были доставлены поздно вечером. Уже минул час Пса.
Когда Митиёри при свете огня увидел стихотворение Отикубо, его сердце переполнилось жалостью к ней.
Прочтя письмо жены меченосца, он заметил:
– Здесь много несправедливых упреков, но ведь нынче и в самом деле третья ночь! Пропустить ее не предвещает ничего хорошего.
Дождь полил еще сильнее. В печальной задумчивости юноша полулежал, опершись щекой на руку.
Меченосец, тяжело вздохнув, собрался было отправиться в дорогу один, но Митиёри окликнул его:
– Подожди немного! Ты что хочешь делать? Идти туда?
– Да, я хочу сказать им несколько слов в утешение.
– Ну, в таком случае и я с тобой.
– Вот это отлично!
– Достань мне большой зонт. Я сейчас переоденусь. – И с этими словами Митиёри прошел в глубь дома, а меченосец отправился искать зонт.
Между тем Акоги, не зная, что Митиёри решился прийти пешком, несмотря ни на что, громко жаловалась:
– Ах, проклятый дождь!
Отикубо увидела, что Акоги выходит из себя от досады, и, стараясь скрыть огорчение, спросила:
– Отчего ты так бранишь его?
– Да, если б он еще моросил понемногу! Так вот нет же, как назло, хлынул потоком, противный!
Отикубо еле слышно прошептала слова из одной песни о любви:
Узнав о печали моей,
Дождь
