потворствовала всему, что фаворит пожелает. В общем, полная аналогия с Докё только на китайский манер. Сочиняй, не хочу! И насочиняли. Притормози любого и спроси про императрицу Сётоку. Каков будет ответ? Это та, которая путалась с монахом что ли с большущим членом. Вот что сохранила историческая память – блуд Сётоку и большущий член Докё. И все! И это про людей, которые осуществили и пытались осуществить много важного для страны.
– А почему она не отрицала любовную связь с Докё?
– Как ты себе это представляешь? Указ о собственной невинности издать что ли? Или выйти на площадь и кричать – оболгали, оболгали меня вражины бессовестные фудзиваровского рода? Нет, она поступила по-другому, приняла постриг.
– Разве это доказательство невинности?
– Это потом отношение к заповедям поменялось, а тогда все было строже, по-настоящему. Дал обет, будь любезен соблюдать его. Безбрачие, так безбрачие, без дураков значит. Я вообще думаю, что она прожила девственницей. Тоже самое могу сказать и о Докё.
– Почему же она так возненавидела род, являвшимся родным домом матери, превыше всего ценившей интересы именно Фудзивара?
– Все из-за Накамаро, который по ее мнению не годился в императоры.
– О чем ты? Неужто он вознамерился пойти в императоры?
– И не просто в императоры по-японски, но в императоры по-китайски!
– Какая разница? Хоть в Японии, хоть в Китае, да хоть где, император есть император, владыка страны.
– Если рассуждать поверхностно, с хода, так сказать, вроде одно и тоже, но если взглянуть поглубже, покопаться в том, какой смысл вкладывается в понятие император, то выяснится, что по китайскому разумению – одно, а по японскому – совсем другое. И называются они по-разному: тэнно – в Японии, котэй – в Китае. Тэнно может быть только потомок богини солнца Аматэрасу. Так она повелела своим указом, вечным как небо и земля. Положение же котэй гарантируется не происхождением, а добродетельностью. Будь ты хоть иностранец, хоть кто, обладаешь добродетельностью – годишься в императоры.
– Как проверить то? Ее ведь не взвесишь, не замеришь в длину и ширину.
– Это как раз ни к чему. Заявил про добродетели, значит, дорога к императорству открыта. Если же добьешься его, само небо проверит твои слова, и если что не так, подаст знак, не сомневайся. Кстати, о правлении по-китайски грезил не только Накамаро. Имелся еще один мечтатель, зараженный китаяфильством.
– Кто же это?
– Императрица Сётоку! Именно она вознамерилась уступить престол, страшно даже подумать, монаху Докё, что означало бы отказ от тэнноизма и переход к котэйизму. Ничего словечки? Сам сочинил! И ничего в этом переходе плохого нет, скорее наоборот, так она считала. Ведь если добродетельный человек станет
