кожи да лаванды, уберегавшей стихари от моли, наполнил терпкий аромат гвоздики.
– …более поздние долги я уже, конечно, не могу затребовать, но за последние шесть лет – запросто. Берегитесь, мистер Скворелл… А почему бы тебе туда не съездить?
– В последней проповеди вы назвали Лондон Новым Вавилоном.
– Но ты же поедешь не срывать цветы удовольствий, – парировал мистер Линден, между делом заменяя огрызок пера свежим.
– Не ради удовольствий? Но зачем же тогда?
– Блистать во время Сезона – долг благородной барышни.
– Я-то думала, что быть представленной ко двору – скорее почесть.
– Почести суть то же самое, что и долг.
– Как это? – удивилась Агнесс.
– Возьмем за образец парад лорда-мэра, на который мы в этом году, увы, не попадаем. Сама подумай, кому приятно громыхать в позолоченной колымаге, а затем плыть по Темзе до Вестминстера на средневековой барке, медленной, как дохлый Левиафан? Однако ежегодный парад – почетная обязанность лорда-мэра и гильдий. Вот и ты, следуя их примеру, поцелуешь руку королеве и поставишь ее в известность о своем существовании. Это твой долг, Агнесс. От долга не отнекиваются.
На блюдце из кремового фаянса высился курган искрошенного печенья.
– Вы настолько уверены, что ее величество меня примет? Я же не Линден! Сами посудите, сэр, при дворе принимают дочерей и жен пэров, а я простолюдинка.
– Ты знаешь не хуже моего, что выходцы из джентри тоже бывают представлены… а вот эти три шиллинга прячутся от меня уже который год.
В глубине души Агнесс сомневалась, что ее отец, спившийся художник, хоть каким-то боком относился к почтенной категории джентри, впрочем, весьма расплывчатой.
– Разве я сойду за дворянку? Вот если бы я была дочерью офицера, банкира или священника – тогда да… Или женой священника, – ввернула она. – Тоже считается.
Намек получился тяжелым, как пушечное ядро, но мистер Линден стряхнул его одним пожатием плеч. А может, и вовсе не заметил, уж слишком был погружен в расчеты. Агнесс понадеялась на последнее. Проситься под венец недостойно леди.
Но что делать? Не ждать же 1844 года, который выдастся високосным, когда женщинам по обычаю позволено делать предложение первыми… Хотя, согласно другой традиции, мужчина имеет право откупиться от чересчур ретивой кандидатки в супруги.
– Вздор! Ты внучатая племянница графа, это дорогого стоит. Пусть королева только попробует тебя не принять! Иначе…
– Иначе?
– Я разберу Сент-Джеймс по кирпичу и сложу обратно в хаотичном порядке, – пригрозил мистер Линден.
По недоброму свету в его глазах – точно огоньки вспыхнули посреди топи – Агнесс поняла, что свою угрозу он выполнит. Ей стало не по себе, как и всякий раз, когда она осознавала его истинную природу. Его народ – фейри зимы, злые фейри, те, что заточают смертных в башнях из хрусталя.
