успокойтесь! – сказала Гейкина. – Обещаю вам впредь не нарушать правила безопасности. Придумали их не мы, и не нам их осуждать. Нам нужно им следовать, и я была полной дурой, когда согласилась помочь Григорию Ильичу с его безумным планом. Только идиот мог додуматься таскать бутылки по таким опасным объектам, как тоннели в горе Абрау-Дюрсо, построенные сотню лет назад князем Львом Сергеевичем Голицыным!
Биглева рассмеялась. Эву Кордову охватил ступор.
– Скажи что-нибудь еще! – попросила Эва. – Я так люблю, когда ты рассказываешь о Голицыне! А тот призрак в погребе, созданный для туристов, – это ведь ты им подсказала? Правда?
– Нет. Идея пришла от начальства. Даже не знаю, кто ее придумал. И она мне не по нутру, потому что Голицын никогда не был таким добродушным и красноречивым, каким они изобразили его проекцию. Лев Сергеевич отличался неуравновешенным характером и громогласным голосом, от которого его подчиненные приходили в ужас. Кроме того, взгляд у него был настолько суровым и пронзительным, что, когда Голицын смотрел на тебя, казалось, будто он заглядывает тебе в душу.
– Ух! – воскликнула Кордова. – Какой был мужчина!
Биглева усмехнулась:
– Тебе бы такого начальника смены.
– Нет, – отмахнулась Эва. – Такого начальника смены я не хочу. А вот мужа…
Елена Николаевна перекрестилась. Биглева выпустила смешок и, пораженная мечтами подруги, покрутила пальцем у виска:
– Такой муж тебя бы точно прибил.
– Зато я бы не работала. Сидела бы дома и заботилась о детях.
– Везде есть свои плюсы, – подытожила Елена Николаевна. – И свои минусы.
Она пригладила волосы и сняла рабочий халат.
– Пойду домой, девочки. Спасибо вам за компанию, за понимание и дружбу. Я очень вас люблю, но сейчас хочу увидеть свою дочь, поесть и лечь в кровать.
– И я пойду, – сказала Биглева. – День выдался сумасшедший. Всё, как любит Григорий Ильич… Надеюсь, скоро всё образуется.
Эва Кордова, заступившая на ночное дежурство, пожелала подругам хорошего отдыха, и они распрощались. Впрочем, прощание было недолгим: Елена Николаевна даже не успела заснуть, когда прозвенел телефонный звонок и в трубке разразился взволнованный голос подруги.
Распрощавшись, Эва тут же пошла на кухню, чтобы приготовить себе кофе и почитать утреннюю газету. Кофе она пила три раза за вахту. Перед тем, как пойти в тоннели, через два часа и через следующие четыре. Она обожала работать ночью, потому что столовая переходила в ее полное распоряжение. На заводе оставались только вахтеры и охрана. С охраной она почти не пересекалась, а вахтеры, если и попадались ей, то, в основном, мужчины, которые никогда не пили кофе в помещении. Они курили и во время кофейных перерывов отсиживались на улице.
Сегодня Эва заварила чашку крепкого напитка и заметила, что газет на стенде нет. Кто-то их либо
