единства народа, полагая добродетельность и скромность, сострадание и искренность за основу власти и веры, я стремлюсь к справедливости и полезности для всех, исключая противников добронравия, милосердия и человеколюбия. Если правитель – человек, справедливый и скромный, – будет менее придирчив к людям, менее упрям и назойлив с ними, то его станут уважать и удостоят своей любовью, доверием и добрым расположением. Они – его народ, он – их правитель, а совершенный ум правителя – это садовник, который растит кипарис вечности сильного и богатого государства, а его верные решения – нарядное платье державы, пошитое умелыми руками верноподданных. Только справедливость и скромность – два плода добродетельного и благородного образа жизни всех правоверных и прочих людей планеты. Если ты хорошо думаешь о людях и помогаешь им, то и они хорошо думают о тебе. Из почитания правителя и его уважения к собственному народу не на словах, а на деле, и складывается сила, мощь и богатство государства…
– Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, Высокого и Великого, повелитель народа! – заговорил маслобойщик, услышав горячие слова призрака, и упал перед ним, лицом в снег, в молитвенном поклоне: «Да будет правда по твоим словам, доблестный сын доблестной земли!»
– Даже ночью не могу успокоиться, и моя душа ходит по родной земле, приумножая чужую радость и сокращая общую боль, – призрак хотел ещё что-то сказать, но закашлялся – хоть он и призрак, но душа – живая! – и сказал: «Встань, старик!»
Бобо Ахмед сжалился над ним и повёл к своему кату, а гость и не сопротивлялся – уткнулся в тёплый бок старика и, кажется, уснул.
– Ишь ты, намаялся, – проговорил старый мастер с сердоболием, совершенно не чувствуя холода, стал укрывать неожиданного визитёра войлочным одеялом (нешуточное это дело за одну ночь обежать всю таджикскую землю – пусть спит, пока тело его отдыхает), и сказал: «Ну, спи, сердечный».
Помолчал мудрый старик, поправил одеяло, достал чётки и сказал: «У всего есть опора: у ислама – ученье, у государства – народ, у человека – любовь!»
Сказал это старый мастер маслобойных дел и отправился в дом. Не тревожа и не поднимая женщин, он сам приготовил крепкий чай, горячий и сладкий, и понёс его удивительному гостю. Но того уже не было на месте – только одеяло отброшено в сторону. Посмотрел старик сокрушённо туда-сюда: ни тени, ни следа, а только пышно цветущая ветка миндаля, что осталась на одеяле. На глазах изумлённого старика она покрылась листьями, а после – плодами, и исчезла, оставив в старых руках одну миндалину. Вздохнул тут бобо Ахмед, помолился богу, укрылся тёплым одеялом и уснул.
Опустилось с неба к нему на двор золотистое сияние, и возник в нём архангел Джабраил с мечом – в одной руке, с каламом и скрижалями – в другой. Подошёл он к спящему старику, поклонился ему и сказал:
– Слава Аллаху, Великому и Живому, уважаемый бобо Ахмед. Тебе и твоей
