ехала на трамвае минут сорок. Один раз надо было сделать пересадку. Натали хорошо ориентировалась, в кармане была схема, да и Мери описала ей все детали маршрута довольно подробно.
Когда пересекали по мосту Рейн, у Натали дух захвалило от открывшейся красоты: впечатлял вид обоих берегов – и старого города с двумя устремлёнными ввысь соборами и аккуратными, точно кукольными домиками на набережной, с замершими у причала белыми теплоходами, и противоположный берег, промышленный и современный, с причудливой архитектурой и зданиями из стекла и металла, сверкавшими на солнце.
Трамваи в Кёльне ходили регулярно. На светящемся табло на остановке всегда можно было увидеть информацию о прибывающих трамваях – номер и время ожидания, что оказалось очень удобным, так что долгая дорога не казалась утомительной, а скорее, нравилась Натали – как прогулка.
Наконец, наша отважная путешественница вышла на нужной остановке, которая располагалась в низине под мостом, в полумраке. Кирпичные стены пестрели яркими «росписями» и рисунками местных граффити. Надписи Натали перевести не могла, но рисунки – какой-то лысый «монах» с дубинкой – носили явно угрожающий характер. Ах, как хорошо, что она послушалась Мери и не поехала сюда вечером. Позже, сфотографировав надпись, она показала её своему немецкому другу, Раймунду. «Ты выйдешь за меня замуж?» – вот что, как оказалось, спрашиал лысый «монах» с дубинкой.
Натали поднялась по лестнице вверх, на шоссе, в яркость солнечного дня. Перед ней расстилался зелёный луг, к церкви вела асфальтированная дорожка. Нашлись попутчики – семейство с двумя детьми, прибывшее тем же трамваем, так что Натали добралась до храма без труда.
Снаружи это строение серого цвета мало напоминало православный храм – купола нет, что-то вместо – похоже на лютеранские церкви Эстонии. Но внутри, как только попала в притвор, повеяло родным… запах ладана и воска, тёплое свечение икон, множество книг на полках в свечной лавке с крестами на обложках, женщины и девушки в платочках, сосредоточенные мужчины. На душе сразу же стало тепло и хорошо, повсюду слышалась русская речь и пение…
Внутри этот храм великомученика Пантелиймона был просторный, светлый, вместительный. Здесь царили строгие порядки – во время службы никто не ходил, не разговаривал, мужчины и женщины в основном стояли в разных половинах храма. Во время Евхаристического канона при выходе вставали два дюжих парня – никого не впускали, только после «Отче наш».
Эту главную христианскую молитву, как и «Верую» хор пел на двух языках – на русском и потом на немецком, так же читали Апостола и Евангелие. Во всём остальном это был обычный православный храм и обычный православный приход, так что очень скоро, если не сразу, Натали начала себя чувствовать здесь как рыба в воде.
_________________________________________________________________
ГОЛОС
А вечером продолжались задушевные беседы с новообретённым возлюбленным. Амир всё время жаловался, что скучает, так что иногда она приходил поговорить и в течение дня, и вечером.
