через две недели.
– Прости, Лор! Он же наверняка примчится, а я не готова с ним встретиться.
– Не выдумывай ерунды, – наморщила лоб Лариса. – Какая тебе нужна подготовка? Здесь, на минуточку, больница, а не танцевальный клуб.
– Вот именно, больница. И вид у меня соответствующий.
– Санчик, ты меня удивляешь! Твой Пустовалов, что, член королевской семьи, для приёма которого требуется соблюдение этикета во внешности?
– Не в этом дело, – тоскливо произнесла Александрина. – Просто Володя сам всегда безупречен во всём, что касается внешнего вида. И предпочитает, чтобы женщина рядом с ним выглядела соответствующе.
– На тебя наркоз, что-ли, так повлиял? – покрутила пальцем у виска Лариса. – Ты ребёнка потеряла! Между прочим, его ребёнка.
– Лор, – совсем сникла Александрина, – мне кажется, он так до конца и не поверил, что это от него.
– Почему вдруг? – удивилась подруга. – Получается, он думает, ты спишь со всеми подряд.
– Нет, конечно. Но, знаешь, создалось впечатление, что за его своеобразной реакцией кроется нечто такое, о чём Володя не решился сказать.
– Например?
– Либо он убеждён, что у него не может быть детей. Или же у них в семье какое-то наследственное заболевание.
– Странные предположения, – Лариса озадачилась возбуждённым состоянием подруги, несмотря на то, что та пыталась тщательно это скрыть. – В таком случае, почему бы не сказать напрямую?
– Согласись, это непросто. И, опять же, это всего лишь мои домыслы. Спросить напрямик я не осмелилась.
– И совершенно напрасно. Речь-то шла о здоровье ребёнка. Так что, зря ты поделикатничала. Но у тебя будет возможность исправить оплошность. Владимир приедет вечером…
– Сегодня?! – всполошилась Александрина.
– Санчик, – деловило проговорила подруга, – косметичка у тебя при себе, одежда свежая, в палате чисто. Что ещё требуется? Успокоительное принести?
– Лор, спасибо, – тихо рассмеялась Александрина в ответ на безобидную подколку Ларисы, вернувшую её в рамки. – Я в порядке.
***
Владимир заявился в шестом часу вечера, наделав бесшумный переполох в отделении. Оказавшийся в коридоре медицинский персонал и кое-кто из пациентов с восторгом, на грани зависти, наблюдали за мужчиной с огромным букетом разноцветных флоксов, не меньше метра в диаметре.
Об этот самый букет Лариса споткнулась, обнаружив на полу, возле двери, когда зашла к подруге после непродолжительного пребывания Пустовалова.
– Ну, зачем так, – присела она на постель, вплотную к рыдающей в подушку Александрине. – Цветы не виноваты, – тихо добавила Лариса. – Санчик, прекрати истерику и объясни, что произошло, – с ласковой настойчивостью попросила подруга.
– Разумеется, цветы не виноваты, – повернула к ней залитое слезами лицо Александрина. –
