достойных пенсий.А мы изничтожаем бесов,
которых нет, но им сдана
почти вся площадь городов
и все причины опозданий.
Пора на задних стенках зданий
нумеровать все «от и до»,
все непрощения.
Пора
не гнать бы вечность гордо с кухни.
Но мы всё хакаем секунды.
И ты ведь знаешь, что я прав.
Владимир БОЯРИНОВ
Скарабей
От пересудов, от скорбей
От злых насмешек не бегите.
Блажен бесстрастный скарабей,
Обожествляемый в Египте.
Шар из навозного добра
В благословенную погоду
Слепил и катит, словно Ра
Лучистый диск по небосводу.
Докатит до укромных мест,
Где будет некого бояться,
Своё сокровище – и съест.
А в свежий шар отложит яйца.
И вылупятся из дерьма
Жучки, один другого краше…
И это жизнь. И суть сама.
И радости. И скорби наши.
Борис МИХИН
Наше всё
В нашей столице
на помощь не кличут, и это всё длится
слишком всегда.
В наши задачи
не входит жить вечно, и это удачным
кажется. Да.
Дар телефона
нас разъедает, но мы для проформы
часто звоним.
В наших привычках
перфоманс себя, а всё прочее вычеркнуть
следом за ним.
В городе нашем
нам машут рукой, но любовь-то не пашет,
как ни маши.
В нашей вселенной
жутко. Со смертью зато веселее
нам, небольшим.
Владимир БОЯРИНОВ
Точка
Рваный век вместился в годы,
Годы – в несколько минут.
Годы – гунны, годы – готы,
Скифы тоже тут как тут.
Тьмы сбиваются в мгновенья,
Звенья – в строфы стройных строк.
«Так диктует вдохновенье», —
Говорит провидец Блок.
В райском поле по листочку,
По цветочку буду рвать;
Буду в точку, в точку, в точку
Мысли точные вбивать.
Как темно и одиноко!
Как ничтожен каждый миг!
И чего мне ждать от Блока,
Если сам уже старик?
То не атомная бочка
За околицей гудит…
Как рванёт однажды точка —
Так вселенную родит!
Борис МИХИН
Ату
Очень просто уйти в андеграунд,
в отрицалово и в тату.
А с тобой вовсе и не играли
выдавая жизнь, да не ту.
Ату!
Безобразно крутые машины
демонстрируют пустоту
их владельцев. Как в мешанине
позолот помнить: трон – это стул?
Ату!
Владимир БОЯРИНОВ
