да, про драку… – согласилась старуха, – купила я, значит, сметану, хлеба половину и батон, иду домой, и вот тут как раз остановилась. А Танька-то, как всегда, на пороге курит. Вдруг подходит к ней другая девчонка, из себя такая видная, не то что Танька. Та-то шалава шалавой, а эта одета хорошо, по всему видать – при начальстве. Или из жилконторы…
– Почему из жилконторы? – переспросила Надежда.
– А жировки у ней были…
– Жировки? Что еще за жировки?
– Ну чего ты такая непонятливая! – рассердилась старуха. – Ты что – за квартиру да за свет не платишь?
– Плачу, конечно! – терпению Надежды приходил конец, она держалась из последних сил.
– Ну, так, значит, и тебе тоже носят жировки! Бумажки такие, по которым платить!
– В папке? – неожиданно осенило Надежду.
– Ну, ясное дело, – в папке! Как же еще?
– Вот в такой? – Надежда Николаевна выхватила у Соколова розовую папочку с загадочным списком.
– Во-во, аккурат такая папочка! – обрадовалась старуха и продолжила: – Подошла, значит, эта девчонка к Татьяне, поздоровалась и что-то ей тихонько начала говорить, прямо на ухо, чтобы, значит, никто не слыхал… а тут эти-то подбежали, хватают ее и ну тащить…
– Кто – эти? – переспросила Надежда.
– Ну до чего же ты нетерпеливая! – огорчилась старуха. – Вечно перебиваешь! Сказано же – эти, все в черных пиджаках, из себя такие – страх! Сразу видать – бандиты… Схватили ту девчонку, что к Таньке пришла, и ну ее тащить…
– И много их было?
– Ой, много! Человека три или четыре… двое ту девчонку тащат, а еще один Таньку держит, чтоб не мешалась, и рот ей зажимает. А только она, Танька-то, его лягнула да как заверещит! Тут из столярки ребята выскочили и ну с этими, которые в черном, драться… столяров-то много, и ребята здоровые, но и те не уступают. А девчонки обе тут и убежали… те, как увидели, что девчонок нет, и тоже побежали. Тут-то как раз Лексеич вышел и ну своих чехвостить… вы, говорит, бездельники и лоботрясы, мне, говорит, тут неприятности не нужны… а как узнал, что из-за Таньки вся эта драка приключилась, так вовсе разошелся. Я, говорит, сей же минут ее к чертям увольняю, чтобы ее, шалавы, здесь и духу не было! Только и знает, что курить да лясы точить, а работы от нее никакой не дождешься!
Старуха озабоченно взглянула на свой пакет и заключила:
– Заболталась я тут с тобой! Как бы молоко у меня не скисло!
Она развернулась и заковыляла к дому, постукивая клюкой. Надежда Николаевна обернулась к Павлу и сказала:
– Понятно теперь, почему она не вернулась к твоей машине. А девушка-то, судя по всему, непростая… не нравятся мне эти «трое или четверо в черных пиджаках»! Дело пахнет явным криминалом. Но зато теперь у нас есть свежий след.
– Какой еще след? – растерянно проговорил Павел Петрович.
– Разве не ясно? Нам необходимо найти эту Татьяну. Она приведет нас к твоей пропавшей девушке…
– Ну я не знаю,
