Есть грузы «честные», это фактически снабжение незарегистрированных колоний. Есть «нечестные», это уже полный криминал даже по понятиям Фронтира… А тут – действительно ничего не известно. Знали двое. Оба погибли в ходе перестрелки на корабле. И все, что удалось найти мне, – единственная обмолвка одного из пассажиров, которому проболтался парень, впоследствии убитый. Утверждают, что застрелил его Макс. В упор. Безоружного.
– Версий две. Либо Макс хотел присвоить груз – в чем я, зная, сколько у него денег и как быстро он вынимает из воздуха еще больше, сомневаюсь, – либо он не хотел брать этот груз.
– Дел, просмотри все, что есть на данный момент.
– На жену Мимору у тебя что-нибудь есть?
– Работаю.
Я встала.
– Пойду изучать.
– Заходи, как будет, чем поделиться.
– И ты звони.
– Ну здравствуй, Василий Князев.
– И тебе не хворать, Делла Берг.
Нас разделял стол в зале для свиданий тюрьмы «Онтакама». Я смотрела на спокойного мулата, он смотрел на меня.
Талантливый, на грани полной гениальности, математик, умелый механик и удивительный раздолбай, Князев отдельно прославился тем, что его выгнал мастер Вэнь, а потом сказал остальным ученикам: будете валять дурака – закончите так же, как Васька. Мастер не ошибся: закончил Князев тюрьмой, и очень быстро. Исключительно по раздолбайству, вернее, слабоволию и склонности подпадать под дурное влияние. Может, это все к лучшему: подумать страшно, чего бы Князев натворил, умей он сам подчинять своей воле других. С его-то мозгами.
– Как тебе тут живется?
– Хреново. Не знаешь, моя бывшая жена вышла замуж?
– Нет. Родила мальчишку, назвала Беном, крестила в католичество.
– Вот зараза.
– Это жизнь, Василий.
– Все хотел спросить: а ты кто по вере?
– Агностик. Но крещеная – в лютеранской церкви.
– Православные с лютеранами ладят. В православии сейчас разрешено даже венчаться с протестантками без перекрещивания.
– Да у меня половина семьи такая, половина – такая… Любимый из моих кузенов – православный поп. Сейчас на Земле. Хочешь, попрошу его навестить тебя?
– Было бы хорошо. Здесь есть священник, но другой веры. Мне бы, конечно, православному батюшке покаяться… А твой как?
– Смотря о ком ты.
– Да с твоим боссом все понятно. Он никогда не женится. Даже на тебе. Хотя ты ему нравишься. Но у него та-акой соперник…
– Он погиб. Я вдова, Василий.
– Сочувствую.
– Спасибо.
Он помолчал.
– Тебе правда важно мое сочувствие?
– Правда.
– Почему?
– Потому что я засадила тебя в эту тюрягу, а ты мне сочувствуешь.
– Думаешь, я еще не совсем пропащий?
– Ты идиот, Василий Князев, но ты не подлец.
– Теперь тебе спасибо.
