«Ты, вероятно, проходишь теперь мытарства?» – спрашиваю его. «Да», – ответил он. – «Скажи, как ты проходишь?» «Очень трудно, – сказал он, – и вот почему: у диавола, оказывается, все записано, кто в чем согрешил, даже мысли, какие иногда невольно возбуждались в душе и пробегали с быстротой молнии, на которые мы не обращали и внимания, забывая их и не каясь в них, и эти невольные и мимолетные грехи изобличаются на мытарствах и самими душами тогда вспоминаются и сознаются как действительно бывшие». При этом он вынул из-под полы рясы таблицу, как бы картонную, размером несколько больше четвертки почтовой бумаги, которая с одной стороны вся была исписана грехами так мелко и часто, как будто насеяна черным маком. «И вот, – сказал он, – таких таблиц было за мною 25, из них семь я загладил предсмертной исповедью, а 18 осталось за мной». Затем я спросил его: «Пускают ли вас, умерших, на землю для свидания?» «Да, пускают», – ответил он. «Так приходи же ко мне почаще», – сказал я ему, но он мгновенно исчез в образовавшемся подполье. После сего видения я усилил молитву за него, но в течение десяти лет он ни разу не являлся мне.
Когда Господь сподобил меня благодати священства, то я у престола Божия еще усерднее стал молиться о упокоении души любимого брата, и вот на пятом году моего священства он является, но не мне, а одной моей прихожанке К. Ф. М., которая отличалась благочестивой жизнью и особенно усердными молитвами за усопших. Раз поутру неожиданно просит она меня через нарочного прийти к ней, и по важному делу. Являюсь. Она спрашивает: «Был у вас брат, в духовном сане умерший?» «Был диакон», – ответил я. И начала она описывать его приметы с такой ясностью, как будто она видала его живого, и рассказала следующее: «В нынешнюю ночь он является мне и говорит: «Передайте моему брату, что пять таблиц еще заглажено». – «Кто ваш брат?» – «Здешний священник». – «О каких таблицах вы говорите?» – «Он уже знает это, только скажите ему непременно». – «А что же вы не явились ему сами?» «Я явлюсь ему, когда все таблицы будут заглажены», – ответил он и исчез. «Вот почему я послала за вами, – сказала благочестивая прихожанка, – чтобы узнать тайну сновидения – справедлива она или нет». Я рассказал ей о явлении мне покойного брата на первых порах после смерти его и о таблицах и тут-то осознал, что то явление его мне было не простое, каким считал его прежде, а знаменательное, и стал ждать исполнения обещанного им явления мне. На пятом году моего ожидания я получил известие о вторичном явлении его прихожанке моей, через которую он просил меня особенно помолиться за него в Великий Четверток. «Так нужно по грехам моим», – сказал он, что, конечно, я и исполнил с возможным усердием.
После этого на восьмом, следовательно, на тридцатом году моего ожидания явления мне брата, наконец, он является мне во сне, как обещал, чтобы известить меня о своей свободе от грехов. Это явление было очень кратким. Сижу я будто за письменным столом, вдруг входит из соседней комнаты покойный брат в рясе, как живой, и, идя мимо меня позади стула, проговорил явственно: «Теперь я свободен», и стал невидим. Этот последовательный ряд явлений покойного не служит ли
