найдя опоры для всемирной интеграции в религию, либерализм находит ее в сфере науки и психоанализа. А национальные культуры, не получая желаемого религиозного оплодотворения, перерождаются в технологии элитарных и массовых развлечений: от богемных шоу и инсталляций до компьютерных игр и «Полей Чудес». Человек, утративший способность и смысл полноценного творчества, окончательно теряет связь с Богом и замыкается на своем подсознательном «Я». Тяга к смешению искусства и жизни превращается в дьявольский синтез – человечество становится гигантской кибернетической игрой с самодвижущимися манекенами.
Ключевые понятия либеральной культуры – «Игра», «Пародия», «Самоценность самовыражения» – в корне противоречат традиционным ценностям русской культуры, которые основаны на созерцании мира в свете Божественного Откровения.
Дмитрий Трофимов. Татьянин день. № 4, 2007.
Театр: храм или «дом греха»?
«Растворить» собственное «я»
Известна мысль о. Иоанна Кронштадтского о том, что театр есть церковь сатаны.
«В православном мироощущении лицедейство есть прежде всего грех, распутство, неспособность заблудшим сердцем познать пути Господни. Актер – это «развращенный человек, как бы вывороченный наизнанку – человек, кажущий изнанку души и прячущий лицо ее; такая личность лишается сознания реальности и делается ликом не реальной основы жизни, а пустоты и ничтожества, то есть пустою и зияющей личиною, и, не прикрывая собою ничего действительного, само собою осознается как ложь, как актерство. Это раздвоенность мысли, двое-душность, двое-мысленность, двойственность, это начинающееся до геенны разложение личности»[5]. Так высказался об актерстве в высшей степени интеллигентный, просвещенный богослов и ученый – отец Павел Флоренский.
Признавая дарованную Самим Богом способность к творчеству, православие всегда отрицательно относилось к профессиональному актерству именно потому, что в процессе перевоплощения (а оно для актера обязательно) существует опасность «растворить» собственное «я» (образ и подобие Бога!) в бесчисленных личинах персонажей. Ощущение несовместимости между творчеством и делом спасения души вызывало у драматургов и актеров – с самого зарождения профессионального театра в России вплоть до наших дней – желание оправдаться перед Богом и оправдать театр, снять с него и с себя чувство вины за причастность к лицедейству. Известный театровед П. Марков считал, что, по существу, и система Станиславского происходит «из этического оправдания лицедейства, из стремления обнаружить и подчеркнуть внутреннюю правду и красоту актера: привести к единству кричащее раздвоение, которое всегда заставляло подозревать наличие первоначальной и непреодолимой лжи в лицедействе актера». Подсознательное ощущение некой «скверны», таящейся в театре,
Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. П.А. Флоренский. В 2 т. – М., 1990. Т.1, ч.1. С. 179–182.
