лицемерии и неправде, но внешне стабильную имперскую систему, не противоречили государственной идее (которую точнее всего можно было бы выразить поэтической строкой «паситесь, мирные народы»).
Идея провозглашала Рим великим, вечным, незыблемым, а римского императора – пастыря послушных народов – ставила как бы НАД нравственными понятиями, оправдывала все его деяния и преступления, лишь бы они укрепляли «вечное» царство…
И против тех, кто смел открыто верить иначе, против тех, чей Бог даже в «унижении» казнимого, даже в распятии продолжал проповедовать и раскрывать Царство Высшее – устраивались беспрецедентные по тогдашнему масштабу гонения.
Ведь если есть действительно Вечное, подлинно Всеобщее Царство, значит земная империя Рима – невечная, не незыблемая?! Значит, ее император ответит за все содеянное – перед Богом; по единому для всех нравственному закону; в этом самом Царстве Божием, где, по словам апостола Павла, «нет ни эллина. ни иудея, ни раба, ни свободного»… т. е. там, где все равны?!
Это была та идея, за которую императоры готовы были убивать… А христиане – умереть. Потому что для римских язычников их религия являлась неким культурным досугом, а для христиан вера была больше, чем вопросом жизни и смерти: делом спасения души.
Рим веками боялся христиан, долгие годы благоволил гражданам-язычникам, а гибель встретил под ударами совершенно неизведанного врага – язычников-варваров. От былого могущества ничего не осталось. И единственной реальной, живой и необходимой людям традицией, связывающей нас с тем далеким миром, оказалось… христианство!
Идея Царства Божьего как-будто бы победила идею «вечного» человеческого царства. Но в широком общественном сознании все осталось по-прежнему. Возникали и исподволь «нависали» над христианством новые империи, гибли, уступая место новым государствам – уже без Христа.
Идея власти мельчала, дробилась, и теперь уже каждый человек хочет сам быть пусть не царем – так хоть «маленьким принцем» на своей «планете». Только, если проводить аналогии со сказкой Экзюпери, из нас получаются не маленькие принцы, а все больше незадачливые короли, «повелевающие» Солнцем, биржевики, закладывающие звезды в банк, или просто горькие пьяницы…
Человек вновь создал себе пантеон богов и героев, где, как и в римские времена, стоят рядом Венера, Астарта и Иисус Христос (были и такие сочетания в императорских молельнях!). И опять (простите за это неудобоваримое слово) плюрализм развязывает нам руки, ставит нас выше Закона, «освобождает» на свой лад.
Причем эта «свобода», в отличие от Православия, действительно не ставит сознанию рамки. И таким образом… рушит наше «неограниченное», слепое сознание.
Ведь без рамок свобода хороша на равнине. А если нет барьеров на крутой горной дороге?
Ведь сознание – вещь аморфная; оно рушится, если его не структурировать, если не поставить рамки!
Православие
