нас, посвященных в непрекращающееся нещадное роковое действо, которое было согласовано нами троими там, в Душанбе, на задворках железнодорожной станции во время дружеского чаепития в гостях у Спирина, когда я принял решение раскрыть тайну поезда.
– Товарищ генерал, как только будет оформлен материал, состав направится в Душанбе. – Майор Корякин, назначенный командиром группы до прибытия в Москву, докладывал обстановку: – Так точно, товарищ генерал, два трупа: подполковник Ясенев и помощник по прозвищу Слон. Его вычислил и упаковал капитан Спирин – под прикрытием Ясенева Слон связывался с боевиками Исламского движения Узбекистана. Так точно! Они находятся в морге военного госпиталя. Место происшествия осмотрено и запротоколировано офицерами, прибывшими в Термез с подполковником Ясеневым.
Слон неплохо просчитал ходы. Но разве можно просчитать Случай?
Последние дни я просыпался в холодном поту от непрестанно мучивших кошмаров про бесконечную погоню за проклятым золотом.
Читаю: «По прибытии в Афганистан в двухнедельный срок доложить о готовности к приему груза. Пароль-отзыв, рабочие документы торгового представителя ждут в назначенном месте, связь через курьера. Корякин. Точка». Думал, отдохну, кофейку попью.
9
«Что может нарушить гармонию жизни?» – Хороший вопрос для киллера, потерявшего лучшего друга. К тому же участвовавшего в убийстве, подготавливавшего его… Все произошло быстро и неожиданно. Не совсем так, как договаривались в Душанбе, но мы и не могли предположить, что в наш план вторгнется маэстро Случай – кто знал, что Ясенева вели, и именно тогда, на складе в Термезе, наш расклад взорвется звонком из управления и поставит под вопрос две жизни – мою и моего друга Санька… Бывшего друга. Если бы не телефон… Вечное «если»! Само собой разумеется, у подполковника был план – момент предполагал ликвидацию, никак иначе, вместе с неизбежным обречением стать козлом отпущения: Шеф, предчувствуя опасность, должен был слить меня как организатора, тут всё понятно… Не просчитал он лишь игру в обе стороны Корякина-Кряка, отвечавшего в таджикско-узбекской операции за мою безопасность. Игру просчитал я – и остался в живых, надолго ли?
Даже здесь, в пустыне, я продолжал решать в тревожных снах неразрешимые вопросы, оставшиеся за гранью реальности, которая вовсе не уступала своей запутанностью видениям. Пробуждения были мучительны.
Двойной вдох, тройной выдох – трусцой огибая невысокие колючки, бодро нарезал третий круг вдоль бетонного забора военного городка под Кабулом. Никуда не спешил – просто ежедневная утренняя пробежка по территории бывшей советской базы, занятой американскими миротворцами. Здесь мне выделили отдельный номер на первом этаже двухэтажной гостиницы с выходом во внутренний дворик. По утрам командировочные, в основном из натовского контингента, энергично болтались на турниках, усиленно били руками-ногами по плотным грушам из песка, отжимались, кто с сигаретой во рту, а кто и с наглой
