не надо. Берта… Не хочешь, не рассказывай…
– Нет, я все тебе расскажу, ты должен знать.
Ничего не ответив, крепче обнял ее, прижал к себе, согревая.
– В этот день она просто подошла ко мне и сказала, что если мне нужен друг, которому я захочу довериться в своей беде, то она готова. Правда, удивительно?
И почему я не удивлен…
– Неудивительно, Берта. Они, русские, они бывают такие…
– Откуда ты знаешь? Ты их видел раньше? Я вот до Ольги – никогда.
– Доводилось, Берт. Но ты продолжай.
Мне показалось или она как-то очень внимательно посмотрела сейчас на меня?
– Ну вот, а я… А я была тогда так одинока, мне было так плохо… Я потянулась к ней… И все-все ей рассказала. Знаешь…
– Что?
– Был момент, я хотела умереть. И решилась на это. Не спрашивай, как. Но я все приготовила.
Боже…
– Она меня тогда спасла, что-то поняв. Пришла ко мне домой и мы до утра проговорили. Она мне рассказывала о себе, такое… Такое… Немного совсем, но…
Просто молча глажу Роберту по голове, прижав к себе, такую снова маленькую и беззащитную, вернувшуюся в дни одиночества и отчаяния. Вернувшуюся, чтобы все рассказать мне. Милая… Любимая… Единственная…
Роберта продолжает негромким голосом.
– И она сказала мне – живи. Не смей бросать Ему в лицо его дар. Не смей убивать жизнь, которая в тебе зародилась и ждет своего часа. Живи! И если хочешь, я буду с тобой рядом, как смогу.
Да. Порода. Гордость и сила. Ольга, ты дала толику их моей Роберте, удержав ее от непоправимого. Я тебе должен. Должен.
– И с тех пор вы подруги?
Берта пожала плечами.
– Не знаю… Иногда мне кажется, что да. А иногда мы как-то далеки друг от друга. И живет она неблизко, в Стоктон-Хиллз, это почти за городом.
– Бывала у нее?
– Нет, хотя она несколько раз звала в гости.
– Так, а в чем ты со мной не посоветовалась и почему мне не сердиться?
Роберта снова замялась, явно не находя слов.
– Говори, все равно придется, и давай сейчас, пока я добрый.
Шутливым тоном стараюсь ободрить и разрядить чуть сгустившуюся атмосферу. Берта собирается с духом и выдает… Даа…
– Милый, Ольга будет завтра с нами в Олбани. Ты только послушай и не перебивай, ну, пожалуйста.
Все это выпаливается скороговоркой на одном дыхании. Мне остается только кивнуть.
– Слушаю и не перебиваю.
Берта взяла меня за руку и потерлась щекой о щеку, закопавшись глубже в одеяло. Очень забавная манера зарываться в одеяла и подушки, уже ее усвоил и она мне очень нравится.
– Я позавчера ей рассказала, что мы с тобой решили обвенчаться и все теперь будет хорошо.
– Берт…
– Нет, конечно, я ей не рассказала всего. Только это.
– Хорошо.
– Нет,
