вдвоем. Все остальные ждали их на улице.
Павел зло выругался, досадуя на себя, пеняя на невезение. Ну почему так получается? Он же не хуже других был в учебке. Укладывался во все нормативы. Никогда никуда не опаздывал. А здесь! Как нарочно!
Он выпрямился, подхватил ремень, бросился к двери. Сержант отвесил ему подзатыльник, едва не сбив с ног, придав ускорение.
Они выбежали на крыльцо и рота приветствовала их свистом.
– Нале-во! Бегом, марш! – рявкнул сержант, не дожидаясь, пока Павел займет свое место в строю. – Ускориться! Быстрей, черти! Быстрей! Минута до построения!
Ритмично громыхая ботинками по бетону, они идеально ровной колонной мчались на плац. А небо над темными сопками светилось розовым, и алели акварельные мазки растянувшихся на полнеба облаков – это было настолько красиво и величественно, что у Павла перехватило дыхание.
– Левой! Левой! – голос сержанта словно отдалился. – Шевелитесь, черти!
Павел сбился с ноги, его тут же толкнули в плечо, ударили по пяткам, и он, очнувшись, негромко выругавшись, опустил голову, уставился в серый бетон.
Они выбежали на плац в последние мгновения. Офицеры уже стояли на своих местах. Командир роты, капитан, глянул на свой хронометр, недовольно покрутил лысой головой, надел фуражку. Командиры взводов, лейтенанты второго класса, молодые, только что из офицерской школы, дружно погрозили кулаками сержантам, своим заместителям.
– Становись! – прозвучала команда.
Бойцы рассыпались, перестроились в шеренгу повзводно.
– Командирам проверить наличие личного состава и доложить!
Началась осточертевшая перекличка, и Павел, заскучав, вновь посмотрел на застывшее небо.
– Эй, русский, – прошептал кто-то справа. – Ты часто дрался?
– Что? – Павел повернул голову, встретился взглядом с незнакомым солдатом из второй роты.
– Ты дрался когда-нибудь, спрашиваю?
– Ну… Да… А что?
– Заткнитесь там! – сержант Хэллер, не оборачиваясь, дернул плечом.
И Павел заткнулся. Но боец из второй роты не успокоился:
– У нас два молодых, такие же дохлые, как и ты. А вот в четвертой роте, говорят, есть один здоровый. Но я его еще не видел…
– Я видел, – шепнул сзади кто-то из своих. – Здоровее, чем наш Зверь. Убийца!
– А? Чего надо? – это Зверь, услышав свое имя, заинтересовался разговором.
– Русский ваш суховат.
– Он писатель, – со смешком сказал Рыжий и осекся, получив тычок локтем от стоящего рядом сержанта.
– А в четвертой роте, говорят, есть один здоровяк…
Павел, высоко задрав подбородок, смотрел в небо и старался не обращать внимания на осторожные шепотки, гуляющие по строю.
С трибуны брехун вещал что-то патетическое, знакомое и оттого совсем неинтересное. Помятый старик-полковник,
