Первые – Володька и я. Дистанция пять шагов. И строго следить за всеми движущимися и неподвижными объектами вокруг и впереди!
Партизаны продвинулись ещё дальше на северо-восток, вышли на дорогу к Аяну со стороны Мамут-Эли и полторы версты шли по ней.
С вершин гор потянуло свежестью. Солнце опускалось всё ниже и наконец спряталось за горой. Безлюдная дорога извивалась по самому краю леса. Слева по ходу – речушка, мелководная по сухой осенней поре, но в глубоком русле. Спроста и не переберёшься на ту сторону; то ли жандармы, то ли «оборонцы» намостили несколько каменных кладок, по которым хоть и поодиночке, но быстро и безопасно можно перебраться в густой лес за речкой.
– Все эти фрицевские художества разбираем, – приказал комиссар. – Нечего карателям соваться в партизанский лес.
Останавливались каждые пятьдесят метров: срезали телефонные провода, а опоры минировали. Установили мины и на самой дороге, в узких местах, где объехать было никак не возможно, – деревья и обрывы подступали вплотную. Затем на трёх пересечениях просёлков устроили завалы, благо можно было подобрать добрую дюжину древесных стволов, вывороченных во время арьергардных боёв сорок первого, или же одной из оккупантских попыток «окончательной очистки Крыма от партизан» в прошлом году.
Сгущалась темнота. Клочковатые тучи закрывали восходящую луну.
– Ночь предполагается наша, партизанская, – сказал комиссар Руденко, выйдя в голову колонны. – Гляди, Сергей, тучи идут низко со стороны моря, прям цепляются за вершины. Наверняка, быть дождю.
– Тарас Иванович, – вполголоса, так, чтобы слышали только Руденко, ну и Володька, идущий рядом, спросил Хачариди у комиссара. – А взрывчатки у нас хватит, чтобы плотину взорвать?
– Ни боже мой, – даже махнул на Хачариди рукой атеист Руденко. – Зачем? Взорвать – так сначала же полгорода затопит, а потом и вовсе Симферополь без воды останется.
– Так на кой ляд мы сейчас там немцев щупать будем?
– Чтоб служба им мёдом не казалась, – хмыкнул комиссар и пошёл назад, вдоль колонны.
Последние полверсты шли тихо и уже у самого Аяна остановились, подождали, когда все соберутся. Тогда провели окончательный инструктаж. Распределились на малые группы, по пять-шесть человек. Одну из «пятерок», ту, которой предстояло перекрыть просёлок на юго-западе, у мостика, взял под команду сам Лесницкий, начштаба отряда. Наверное, посчитал особенно важным, чтобы немцы не отошли в этом направлении.
– После разгрома фашистской охраны сбор будет вот там, – командир закончил «постановку боевой задачи» и указал на две больших сосны чуть поодаль. Они ещё были отчётливо различимы на фоне неба; а за ними кустарники казались сплошной тёмной полосой.
Комиссар добавил своим, домашним, привычным тоном:
– А после боя – чтобы все ваши головы были здесь, в указанном месте. И не вздумайте шутить со мной: накажу по всем правилам партизанского Устава.
