в лучший мир, сияющий и радостный.
Отчасти виной тому была прежняя жизнь Соны в богатом родительском доме, где ее все любили и баловали. А также три невыносимых года, проведенных ею в приюте. Можно быть стойкой до определенного момента, а потом наступает неминуемый прорыв. Сона только сейчас начала понимать, что, не встреть она Аруна и не впусти в свое сердце любовь, ее доля напоминала бы участь быков, которые ходят по кругу, приводя в движение мельничные жернова.
Девушка знала, что никогда не сможет вернуться к родителям, потому что даже они не сумели бы понять ее поступка. Для них она умерла, и отныне ее единственной семьей должны были стать Арун и Ратна.
Арун предложил Соне представляться диди[43] Ратны, но последняя воспротивилась. Не дело шудры считаться сестрой брахманки, тем более они совсем не похожи. Она хотела назваться служанкой, но против этого возразила Сона. Девушкам, разделившим нелегкую участь вдов, не пристало играть роль госпожи и прислуги.
– Тогда, – сказал Арун, – Ратна будет моей сестрой.
На том и порешили.
Когда Ратна появилась в хижине, одетая в простое полотняное, но не белое, а цветное сари, в дешевых, но весело звенящих, будто колокольчики на ветру, браслетах и прикрывавшей стриженую голову дупатте, Сона так обрадовалась, что обняла ее.
А потом Арун привел полуслепого жреца, такого старого, что казалось, будто он с головы до ног посыпан пеплом. Он был похож на лесного отшельника, который питается только кореньями, или аскета, живущего подаянием набожных почитателей.
Жрец читал ту же ведическую мантру, какая произносилась во время первого бракосочетания Соны, когда тяжелые от золотых браслетов руки невесты были до локтей разрисованы хной, на грудь свисало ожерелье в семь рядов, когда ее окружали несколько сотен свадебных гостей в ярких нарядах.
Теперь на женихе и невесте была простая одежда и скромные венки, а на свадьбе присутствовали только Ратна да две бедные женщины, приютившие Сону в своей хижине.
Девушка не смела наслаждаться моментом соединения судеб, а юноша все еще не мог поверить в случившееся.
Когда жених и невеста кормили друг друга сладостями, глаза Аруна сияли радостью, любовью и страстью, опущенные ресницы Соны подрагивали, а щеки пылали от смущения.
Брачная ночь откладывалась, потому что с наступлением темноты им предстояло покинуть Варанаси. Хотя это вполне соответствовало трем дням воздержания[44], Арун предпочел бы не ждать. Но он дал себе слово быть хитроумным и осторожным. А Сона поневоле вспоминала свою прежнюю жизнь.
Когда она выходила из спальни после ночи, проведенной со своим престарелым мужем, то стыдилась смотреть в глаза окружающим, потому что казалась самой себе оскверненной прикосновениями его дряблых рук и слюнявыми поцелуями. Не говоря уже о другом.
Может, лингам, детородный орган Шивы, и являлся символом божественной мощи, но мужской был создан для
Диди – старшая сестра.
Согласно обычаю, новобрачные должны были в течение трех суток после бракосочетания воздерживаться от интимных отношений.
