сердце города. Воздух насыщен самыми разными, никак не сочетающимися друг с другом запахами, запоздалые ласточки вскрикивают и ныряют в надвигающуюся ночь.
Небо и Сена смотрятся друг в друга, повторяясь в своих отражениях и волшебным образом увеличивая мерцание огней, которые в воде сияют изумрудным, а в небе рубиновым цветом.
Нотр-Дам, Париж, начало XX века. Из коллекции Е. В. Лаврентьевой
Эйфелева башня, Париж, начало XX века. Из коллекции Е. В. Лаврентьевой
Дважды отраженный в воде и в небе, величественный Париж как будто постоянно вопрошает всех женщин во всех уголках света, он словно бы спрашивает пространство и время, он задает ВОПРОС ОТ ИМЕНИ ЗЕРКАЛА.
Глава II
Характеры и характеры
Характер! У этого слова необычное звучание. От Х до Р, а потом от К до Р оно перекатывается гремучим шершавым камушком. Оно угловатое, раздражающее, агрессивное, взрывное. Оно – петушиный гребень и дремлющий вулкан, грозящий и многоликий. С ним надо обращаться с большой осторожностью и предупредительностью. Оно скрежещет, как металл, разбивается со звоном, как стекло, гулко ударяет, как колокол, рокочет, как камнепад. Оно жестко и обнажено, и я приближаюсь к нему с опаской. Свыкнуться с этим словом означает жить в его непосредственной близости, стать с ним на «ты», а в случае необходимости обращаться с ним без излишних церемоний, что кажется мне весьма бесцеремонным и маловероятным.
С благоговейным восхищением смотрю я на толстую книгу, на ее обложке написано простое заглавие, да, вот так просто и написано – «Жан Ла Брюйер[8]. Характеры». Я преклоняюсь перед человеком, взявшим на себя смелость стать автором очерков о человеческих характерах. Мысленно я рисую портрет этого Ла Брюйера, повелителя Характеров, который силой своего гения, интуиции и проницательности сумел одержать над ними верх.
Что же касается меня, то я предпочитаю уклониться от этого занятия и предпочла бы вообще никогда не касаться этого колючего, как еж, слова, если бы оно не было ключом ко всему. Без него ничего невозможно объяснить, а манера одеваться – это ни больше ни меньше как успех, как жизнь, как любовь, как чувство красоты, как… как…
Одеваться, не проявляя при этом своего характера, – это значит быть не нагим. А быть не нагим – это не значит быть одетым.
«У каждого свой характер». Эту истину провозгласил Ла Палис[9], а не Ла Брюйер.
Кто из нас не говорил: «У меня такой характер», «Это в моем характере»? Здесь возможны любые падежи. Или, немного фамильярничая, будто заигрывая с ним: «Мой характерец».
И кто не строил добровольных иллюзий на его счет? Кто с горячностью не убеждал себя, что на самом-то деле его характер совершенно другой, не такой, каким он кажется? Трусливые считают себя храбрецами; застенчивые полагают, что в них достаточно дерзости; сорящие деньгами направо
Ла Брюйер, Жан Пьер Жозеф де (1772–1813) – французский дивизионный генерал с 1809 г., выдающийся военачальник.
Жак де Ла Палис (умер в 1525 г.) – французский маршал, маркиз, вошел в историю благодаря своей любви к произнесению непреложных истин, граничащих с абсурдностью. Например: «За 10 минут до смерти он был еще жив».
