мечей. Я быстро-быстро послал в ту сторону, пока еще вслепую, два отряда конницы и пятерых берсерков. Нинель точно перебьет там заставу Аверьяна, но и они ее потреплют, так что моим там в самый раз разгуляться и пограбить павших…
Черт, когда же она успела: с обрыва, на который не взобраться, меня начали обстреливать тяжелые башни! До места схватки добрались только трое моих, едва-едва живые. Там их и прикончили.
– Ну, Нинель, – выдохнул Аверьян, – ты и даешь… Стратег! Быть тебе финансовым гением. Да еще и дипломатом, плюс – менеджером.
Она удивилась:
– Зачем мне? Я и так уже королева бретонцев!
Снова из тумана войны донеслись тяжелые удары баллист, ржание коней. Судя по всему, война подбирается к моим границам. Тут уже не до вылазок, приходится думать о своей шкуре.
Аверьян спросил:
– Андрий, как у тебя?
– Отлично, – ответил я.
– А с ресурсами?
– Великолепно.
– Ух ты… Я к тебе телегу послал, продашь мне малость леса?
– Продам, – ответил я, – у меня всего много.
– А рыба есть?
– Есть и рыба.
– И железо?
– Даже с полсотни алебард, – сообщил я.
На самом деле я только-только отрыл шахту по добыче железа, но противнику надо запускать дезу. Аверьян сказал голосом школьного педагога:
– Если у тебя все время отличное настроение, великолепные друзья, сногсшибательная подруга, огромная зарплата, не бывает похмелья и ты никогда не был у дантиста… то остается один выход: скажи «нет» наркотикам!
– Щас, – ответил я. – Разбежался. А вот твой коврик для мыши выполнил недопустимую операцию и будет свернут.
Я видел через оставленную распахнутой дверь, как прошел по коридору отец, горбится, бросил в нашу сторону затравленный взгляд. Хороший мой отец, он привык гордиться перед коллегами, что он такой вот современный, с сыном нет проблем, тот ему доверяет, а сейчас я же вижу, как ему не по себе, что совершенно не понимает наши речи. Как раз Аверьян изрек:
– Если у вас пахнет под мышкой – протрите коврик.
И мы с Нинель рассмеялись. Но отец, как ни будет стараться, подобную логику не поймет. На миг мне стало жалко, очень жалко, но в то же время что я могу? Это я в обороне, а не отец. Я в меньшинстве…
Мои юниты успели построить три казармы, шла срочная вербовка тяжелой конницы. Я воспрянул духом, но в это время через леса и долы к стенам моего дворца отступили остатки моих потрепанных войск. Их гнала и уничтожала тяжелая конница Нинель, а следом тащилось около десятка катапульт. Все тяжелые, огромные, апгрейденные. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: моему дворцу не устоять, а обе казармы вспыхнут после двух-трех выстрелов.
– Сдаюсь, – сказал я. – Нинель, мои поздравления!
Аверьян
