автокефалия Москвы будет установлена только вместе с установлением патриаршества в 1589–1590 годах. (Хронология устанавливается на основании документов, опубликованных впервые в 1901 и 1976 годах и не бывших известными нашим классическим церковным историкам XIX века.)
Начиная с периода раскола 1467–1560 годов Московская церковь начнет пожирать своих лучших духовных чад и уже никогда не оправится вполне. Но тогда, в эпоху Куликовской битвы (1380), сплоченная позиция «византийской» партии с ее духовным лидером, Сергием Радонежским, убедила князя полностью переменить свое мнение. Убеждали, конечно, не одними только разговорами и молитвами, но и вполне активными политическими действиями и, можно даже сказать, интригами. Убеждали добровольно, но принудительно, правда, без смертоубийств, хотя проигравшая партия обвиняла победителей и в убийстве своего лидера – несостоявшегося митрополита Митяя (зато победители склонялись к версии, что он если и был убит, то молитвами множества русских людей, не желавших его на митрополию). Но так в Московской Руси временно – лет на пятьдесят – восторжествовала «Византия», и так начались десятилетия самого близкого за всю историю России приближения к идеалу «Святой Руси». Среди создателей этого периода духовного процветания были учителя Кирилла, а сам он оказался уже одним из главных деятелей на этом новооткрывшемся поприще.
Как брать от жизни все и самое лучшее
На фоне такой борьбы проходил новый период жизни Кирилла, который займет 20 лет. Мы бы назвали его периодом «нормального» монашества, потому что то, что начнется дальше, нормальным уже не назовешь. Еще точнее было бы назвать этот двадцатилетний период не «нормальным», а «хрестоматийным»: в него уместились все хрестоматийные примеры как хорошего, так и плохого, что обычно сопровождает внешне благоустроенный монашеский быт.
Тут надо понимать, что если монашеский быт вообще хоть как-то может быть благоустроенным, то только внешне, потому что внутреннюю борьбу не только никто не отменял, но в ней как раз и состоит смысл монашества. Но и это внешнее благоустройство, прежде всего, опасно, и лишь во вторую очередь может быть (если повезет) полезно.
В первые годы монашества Кирилл успешно трудился в поварне и пекарне. Это даже в современном монастыре, даже, скажем, в изобилующей кухонной техникой Америке, где тоже есть православные монастыри, – довольно тяжелый физический труд. Но Кириллу это очень нравилось. У него оставалось время на чтение духовных книг, а такой его образ жизни очень способствовал усвоению прочитанного. В какой-то момент ему стало казаться, что все же физические труды слишком отвлекают его от созерцательной молитвы, и тут как раз архимандрит забрал его на послушание, связанное с писанием книг. Довольно скоро Кирилл об этом пожалел, так как понял, что при более свободном образе жизни он начинает слишком много рассеиваться. А тут как раз и архимандрит вернул его в поварню, где он
