вы найдете такую возможность? В реальной жизни вы не вольны управлять чужими судьбами, не можете отвечать за личные отношения, вы даже не в состоянии наладить контакт с собственными детьми. Но вы начинаете писать – и на долгое время становитесь тем, кто полностью берет ответственность на себя.
Сью Графтон:
Больше всего я люблю то время, когда работа идет хорошо и я полностью погружаюсь в текст, – это может случиться в любой день или даже отдельный момент. Самое тяжелое время – если не пишется и я не поглощена своей работой. Второе происходит чаще, чем первое. Но я еще тот тип – очень упертая и никогда не сдаюсь.
Уолтера Мосли мой вопрос заставил задуматься:
Не могу даже представить причины, чтобы не писать. Правда, одна могла бы быть… Предположим, мои книги не пользовались бы спросом… Хотя, если подумать, меня это не остановит. Я все равно буду писать.
Потом я попросила писателей поделиться самыми неприятными моментами, которые встречаются в их литературной жизни.
Майкл Льюис:
Во время работы над книгой я обычно впадаю в крайне возбужденное состояние. Нарушается сон. Мне постоянно снится мой текст… Я полностью живу только своей книгой, меня просто нет в реальной жизни – и так бывает месяцами. Расплачиваются жена и дети. Они платят слишком высокую цену за каждую книгу. К счастью, я свободный писатель и волен брать большую паузу, прежде чем приступить к следующей работе. Благодаря этому у меня все еще есть семья.
Исабель Альенде грустно покачала головой, как всегда, безупречно уложенной:
Все книги я начинаю восьмого января. Вы даже не представляете, что такое для меня седьмое января… Это ад…
Подхожу к компьютеру и просто стою перед ним. Подхожу и стою, потом снова подхожу и стою – и так до тех пор, пока не обнаружится присутствие музы.
Дженнифер Иган, автор известных романов, обладательница Пулитцеровской премии, призналась, что перед каждой новой книгой ее терзают сомнения и страхи:
…Страшно тратить время и вкладывать силы в замысел, который пока не имеет четких очертаний, – даже жанр еще не определен. Страшно, что моя работа окажется невостребованной. …Всякий раз боюсь услышать от издателей: «Мы не можем взять такую дикую прозу». Но что еще страшнее – они примут мою книгу, она увидит свет и не оставит в нем никакого следа.
Дэвид Балдаччи был краток:
Чтобы получить шанс опубликовать что-то в New Yorker, мне следовало написать на титульном листе «Джером Сэлинджер».
Больше всего меня удивили ответы писателей на важнейший вопрос интервью: «Какой момент в вашем литературном труде самый лучший?» Почему-то он оказался для них слишком каверзным. Я думала, что буду наслаждаться рассказами о минутах славы: как вручали Пулитцеровскую премию; почему Национальный фонд поддержки искусств обратил внимание и наделил большим грантом; как проходили чтения в Белом доме;
