и острыми, как шлемы варягов, головами. Скаля клыки, твари странно извивались, будто плясали, а зарево чертило жуткие фигуры на снегу. Завид Негочевич издал громкий рык.
– Пошли прочь, исчадья ада!
Челядины обернулись, их лица повеселели.
– Оклемался, боярин? Не надо ли чего?
Завид направил указующий перст на кривляющихся бесов.
– Слуги нечистого явились, чтобы потешаться над вами, а вы и ухом не ведёте. А ну хватайте секиры да колья, и ты, батюшка, тоже с нами иди. Здесь одним оружьем не управиться. Здесь слово Божие потребно.
Смерды перевели взоры на деревья.
– Не серчай, Завид Негочевич, а только пусто там. Тьма и тьма. Уж ты прости нас, убогих.
– Молчать! Запорю. Ну-ка взяли оружье в руки. Где мой меч?
Людишки засуетились, забегали по стану, вытаскивая кто рогатину, кто секиру, кто лук со стрелами. Вскорости принесли и боярский меч в ножнах. Завид не стал перепоясываться, вытащил клинок и махнул рукой.
– Пошли за мной. Сейчас мы им зададим. Узнают, каково насмехаться над Христовым воинством.
– Истину молвишь! – вдруг возопил священник. – Вижу, снизошёл на тебя дух Божий! Ангелы вострубили бой с отребьем Сатаны. Аллилуйя, боярин! Руби их мечом Гедеона, покуда все не полягут! Благословляю тебя на битву.
Завид зашагал прямо в чащу. За ним робко потянулись людишки. Замшелые сосны истуканами выплывали из мрака, пышные ветви елей перепончато липли к тулупам, невидимые в темноте кусты цеплялись за одежду, с треском скребя по ткани. Вои спотыкались о засыпанные снегом валуны, где-то далеко за деревьями огромным багровым оком мигал пожар в югорском городке. Оттуда доносились крики, звон металла, глухие удары чего-то тяжёлого о землю. Наверху, в густых уродливых кронах, метались непроглядно чёрные призраки с жёлтыми буркалами.
– А ну слезай, – орал им боярин, потрясая мечом. – Ишь забрались, погань проклятая. Слезай, говорю. Биться будем.
– Ты кому это говоришь, господине? – осведомился бородач, недавно привезший его в стан.
– Ослеп, дубина? Тварям этим, что по деревьям шастают. Ужо я им покажу.
Челядины задирали головы, пытаясь высмотреть таинственных созданий, но ничего не видели. Однако боярину перечить не смели. Поп опять заголосил:
– Осанна тебе, Завид Негочевич! Глаза твои зрят незримое, чуют нечувственное. Бог дал тебе сей дар, дабы покарать нечистого…
– Подействуй-ка на них распятием, отче, – велел боярин.
Священник схватился за медный крест, висевший на груди, поднял его кверху.
– Изыди лукавый, изыди нечистый! Прочь отродье сатанинское! Отступись от рабов Божиих!
Он бесновался и прыгал по сугробам, а чудища таращили на него жёлтые глазищи, шипели и щёлкали языками.
– Никак припекает? – торжествующе крикнул им Завид Негочевич.
Смерды трусливо жались к нему, растерянно озираясь.
