не собиралась навоз месить…
– Правильно, ты в большой город собралась. В большую жизнь. А большая жизнь только снаружи блестит, а внутри – дерьмо. И через это дерьмо пройти надо, чтобы в люди выбиться…
– Чем ты лучше моей мамы? – истошно спросил вдруг Макс.
– Чем я лучше твоей мамы? – в легком замешательстве посмотрела на него Лариса.
– Ну, да… Моя мама знаешь, где работает? В Государственной думе она заседает, депутат, председатель думской комиссии по депутатской этике. Как тебе такое нравится?
– Председатель думской комиссии?
– Да, по этике! И ничего, справляется. Никто не жалуется, и никто не знает, кем она раньше была. Вот скажи, чем ты лучше моей мамы?
– Ничем.
– Тогда почему она не брезговала мужиков обслуживать, а ты брезгуешь? – Макс чуть ли не с осуждением смотрел на Ларису.
– Я не брезгую…
– Не брезгуешь?
– Ну, брезгую, конечно…
– Но ты готова?
– Э-э… Не знаю…
– Ты когда-нибудь пятьсот долларов в руке держала?
Макс вышел из комнаты и вернулся с деньгами в руках. Пять стодолларовых купюр – новенькие бумажки, хрустящие. Да и не бумажки это, а вещь…
– Можешь подержать.
Лариса завороженно взяла деньги, чувствуя, как от волнения немеет рука… Сегодня пятьсот, завтра еще столько же, а через десять лет она станет полноправной хозяйкой роскошной квартиры в сталинской высотке, и тоже будет белым человеком, как тот ухоженный мужчина с «Мерседесом», которого насмешила ее безнадежная провинциальность.
– Можешь оставить себе, – пристально глядя на нее, сказал Макс.
– А можно?
– Ну, тебе же нужны деньги на карманные расходы.
Пятьсот долларов – примерно столько зарабатывала у Ларисы мама в своем ЖЭКе, но не в месяц, а за год. Могла ли она выделить дочери такую сумму на карманные расходы?
– Деньги, конечно, нужны, – кивнула она.
– Забирай. Ну, чего стоишь? – Макс подал сумочку, сам открыл ее, и Лариса положила туда деньги.
А сумочка у нее позорная – старая, немодная, из кожзаменителя… Завтра же этот дерьмонтин отправится на помойку, а Лариса обзаведется новой, из натуральной кожи. И сарафан она выбросит, купит себе что-нибудь помодней и поизящней.
– Раздевайся, – потребовал вдруг Макс.
– Что?! – встрепенулась она.
– У нас с тобой два часа, я не хочу терять время на пустые разговоры.
– Два часа?
– Да, я заплатил за два часа с тобой. Может, ты хочешь вернуть мне деньги?
– Все?
– Ну, не половину же. Половину ты будешь возвращать мне с тысячи, а с этих денег ничего не надо возвращать. Чего стоишь, раздевайся.
– Прямо здесь?
– Можешь принять душ. А потом в постель… Согласна или нет?
– Ну, если сначала
