свечи. В их неярком свете высокий чистый лоб царя вдруг подёрнулся глубокими морщинами, прекрасные глаза ввалились, явив на лице тёмные впадины, челюсть затряслась и отвисла… Перед Малениным стоял дряхлый старик! Никита ошеломлённо закрутил головой, отгоняя наваждение. Ужас накрыл его мутной волной. Он почувствовал, что падает, и опёрся на подоконник дрожащей рукою.
– Что с тобой?
Дмитрий встряхнул Никиту, и тот очнулся. Перед ним стоял царь во всём блеске своей молодости и силы.
– Прости, государь, – вымолвил Никита непослушными губами. – Померещилось мне что-то. Не по себе стало от слов твоих. Не пойму я, о чём ты толкуешь.
– А ты спроси, – просто сказал Дмитрий, – и я объясню.
Собирая мысли в кулак, Никита машинально сел, не замечая, что сделал это без разрешения. Однако Дмитрий, казалось, не заметил такого грубого нарушения этикета. Сам остался на ногах, прислонившись к стене, обитой шёлковой персидской тканью. Наконец Никита вытер пот со лба и нерешительно произнёс:
– Ты сказал, государь, будто срок своей жизни сам себе устанавливаешь. Мне, наверное, послышалось…
Дмитрий покачал головой.
– Ничего тебе не послышалось. Верь или не верь, это взаправду так.
– Но сие человеку не подвластно! – выкрикнул Никита. – Такое по силам одному только Богу. Или… сатане.
Сказал – и сам испугался.
– Тише, – грустно произнёс Дмитрий. – Чего разорался? Ах, Никита, и ты мыслишь, как все. Хоть и не дурак… Или Бог, или дьявол – и ничего посерёдке. А посерёдке, чтоб ты помнил, человек. Он сам себе и Бог, и дьявол. Он столько может, что сам того не ведает. Если голова на плечах, если не подвержен праздности, если умеешь не только смотреть, но и видеть – ну, тогда многие секреты мира тебе откроются, и ты будешь ими управлять. Так живу я…
– Кто ты? – выдохнул Никита.
Дмитрий выпрямился, подошёл к столу и положил руку на какую-то массивную книгу.
– Аз есмь порождение Божье! – торжественно изрёк он, точно поклялся, и непонятная улыбка на миг тронула тонкие губы. – Довольно с тебя? – спросил он уже обычным тоном.
Никита склонился в поясном поклоне.
– Прости, государь, что расспросами тебя изводил. Но, вроде, зовёшь ты меня в долгий путь. Не знаю, куда и зачем, а понять хочется…
– И что ты решил? – нетерпеливо спросил Дмитрий, потряхивая гривой рыжеватых волос.
– Куда ты, туда и я, – просто сказал Никита. – Прикажи, и я за тобой хоть на край света, хоть ещё дальше.
– Нет, – возразил Дмитрий. – Приказывать не буду. В этот путь не по приказу надо, а только по сердцу.
– Ещё проще, государь. Сердцем я всегда с тобой. Сам знаешь. Сам испытал.
Дмитрий пристально посмотрел на Никиту, порывисто протянул руки и обнял.
– Сговорились, – шепнул он со слезами на глазах. – Спасибо, Никита, спасибо, слуга
