Оставь его! Я призываю тебе от лица всей Академии и Отдела! – истерил голос.
Ну да, как же!
Очкарик вытер окровавленной рукой пот со лба и продолжил работу. Успеть, необходимо успеть!
Дверь в конце концов поддалась, и разъярённый человек ворвался в комнату. Однако очкарик встретил его победоносной ухмылкой.
– Что… что ты сделал? – прошептал ошарашенный голос. Спокойствие оппонента сбило его с толку.
– Я запустил обратный отсчёт, – последовал зловещий ответ, и артефакт за спиной чародея вспыхнул ярким лиловым светом.
На вершине высокой скалы, под сенью тёмных облаков, горел костёр. В объятиях иссиня-чёрной ночи его непокорное и смелое пламя разрывало тьму, озаряя ближайшие камни. Налетавшие порывы ветра пытались затушить дерзкий и строптивый огонь, но тот сопротивлялся и разгорался заново, не уступая и не сдаваясь.
Тонкая тёмная фигура, затянутая в тугую кожаную одежду с накинутым на голову капюшоном, некоторое время недвижно стояла у костра и с интересом наблюдала за игрой пламени. Затем, словно насытившись, она подняла руку и плавно провела ладонью над огнём: из рыжего пламя вмиг превратилось в чёрное. Свет померк.
– Я получил послание от Феникса, – нарушил тишину появившийся из воздуха гость. Он стоял в шаге позади от первой фигуры. – Началось…
– Кто посеет ветер, тот пожнёт бурю, – проговорил первый. Его голос звенел металлом.
– Готовы ли мы укрыться от неё?
– А мы и не будем, – фигура повернулась к стоявшему сзади человеку. – Мы вольём в себя всё неистовство силы, и станем ураганом, который сотрёт неугодных в порошок.
– Всегда поражался твоей уверенности, – ответил второй человек, и его горящие пламенем глаза азартно сверкнули.
– Игра началась. Отступать теперь некуда.
Ещё одно тёплое утро в этом поистине странном мире было наполнено лёгкой дымкой и запахом морской свежести.
Робко поднимались лепестки молодых побегов, звучали голоса очнувшихся птиц… Сонный рёв голодных зверей возвещал о начале новой охоты. В такие минуты просыпавшаяся природа представлялась единым актом откровения природных и божественных сил, слившихся в порыве естественной свободы.
Ну кто бы мог устоять перед этой силой?
Расчувствовавшийся молодой маг по имени Мерлон остановился на опушке, и, закрыв глаза, вдохнул ароматы утра.
Лёгкий ветерок нежно коснулся его лица, скользнув по щекам. Захотелось расслабиться, и… закурить.
С глубоким вздохом юноша присел на небольшой камень, так кстати подвернувшийся рядом, и достал из поясного мешочка старенькую обшарпанную трубочку.
Раскурив табак, Мерлон закинул ногу на ногу, и впервые за несколько дней позволил себе забыть о бдительности.
Выпуская густые клубы дыма изо рта, он отстранённо наблюдал за колышущимися на ветре листьями деревьев, игрой солнца на верхушках пушистых крон. Видят боги, он мог бы сидеть так вечно, если б отчаянная нужда не гнала его вперёд. Не знавшие покоя процентщики наседали на пятки, а желудок урчал от голода…
Говорят, бедность – не порок.
Юноша хмыкнул..
Очень даже может быть. Впрочем, всё познаётся в сравнении. Иногда кажется, что это чуть ли не предназначение.
Но на сей раз удача должна улыбнуться ему. Обязательно. Главное – не сдаваться!
Докурив незатейливый табачок, Мерлон закинул трубочку в мешочек и уверенно двинулся в путь.
Он шагал где-то к югу от Шипстоуна, пробираясь сквозь заросли низкорослых елей и осин. Сочные ветви нещадно хлестали его по лицу, но он упрямо двигался вперёд, предвкушая невероятный успех.
По дороге Мерлон не раз натыкался на сгоревшие останки старых домов, руины бывших укреплений, и даже фрагменты древних памятников – призраков истории, забытых жертв и свидетелей. Прошло не более двух с лишним сотен лет, как люди появились в этом мире, но жизнь пронеслась таким бешеным потоком, что судьбы смертных и бессмертных, племён и кланов, успели несколько раз столкнуться, перемешаться и осесть пылью на страницах томов и останков замков и поселений.
Как предки попали в этот загадочный мир, никто точно не знал. Первопришедших осталось мало, и они почти все ушли за грани видимой реальности, а достоверность иных источников вызывала справедливые сомнения.
Многие труды исследователей сгорели в огне усобиц, а потомкам в наследство достались лишь домыслы и слухи, которые в большинстве своём сходились к одному: историческая родина рода человеческого располагалась где-то в ином мире. Совсем другом, отличном от
