то время я уже стабильно пила, по поводу и без. Деньги постепенно обретали иной, важный смысл. Их теперь требовалось совсем немного – только на еду и выпивку. Но и эта сумма вскоре оказалась для меня проблематичной. В моей квартире было полно всякой всячины. Продавая вещь за вещью, я прожила безбедно еще полгода. Попытка торговли на рынке в качестве предпринимателя закончилась для меня полным провалом. А лифчики и трусы с последнего закупа до сих пор лежат где-то в коробке, в дальнем пыльном углу…
Найти любую работу было чрезвычайно сложно. Я пила все больше, прекрасно понимая, что совершаю ужасную глупость. Я была из серии стыдливых алкоголиков, которые пьют втихаря, тайно надеясь, что никто этого вовсе не замечает. И от этого стыда за вчерашнее – наутро становилось хуже вдвойне, правда лишь до первой или второй рюмки, услужливо поднесенной сердобольным кем-то… В тот же период я внезапно обзавелась молодым мужем Андреем, который и помог мне продержаться на плаву еще несколько месяцев.
Совесть прогрызла во мне черную дыру, страшный Бермудский треугольник! И, запутавшись в мыслях, делах, проходимцах, окруживших меня плотным кольцом, я решила уехать, уехать к маме, еще не зная тогда, насколько остро и больно ударит меня квартирный вопрос в холодной, безжалостной России. Он станет краеугольным камнем всех моих будущих проблем, уже стоящих на пороге.
Это надо пережить, осмыслить, ощутить, выстрадать, понять, чтобы потом сказать: «Нет ничего ужаснее, чем человек без Родины, без отчего дома, один на один с судьбой, без поддержки и без будущего…»
Глава 3
Горюшко ты мое, горе…
…Квартира была продана моментально. Три шустрых посредника, один из которых оказался расторопнее остальных, хаотично приводили массу клиентов, и сделка в итоге состоялась. После небольших коридорных разборок посредник отбил свою сумму у покупателя и был таков.
Я снова держала в руках конверт с пачкой банкнот, данных мне когда-то шефом, но умноженных на три и не чувствовала себя богатым человеком. Протрезвевшей головой я понимала, что это последнее, что у меня есть и вряд ли еще когда-то будет…
На наши полувоенные сборы из России приехала мама, как старший консультант по выезду, и мы начали свой долгий мрачный этап восхождения на Голгофу… Купюры из конверта, полученные за квартиру, начали таять в тот же вечер. Для начала, мы с мамой «обмыли» событие, но не второпях, как раньше, а с чувством, со смыслом и даже с тостами. Стол изобиловал продуктами, напитками и сладостями для моей малышки, чего мы давно не могли себе позволить. Мы впускали подошедшую вплотную проблему широко, по-царски, распахнув ей свои объятия и все лабиринты запутавшихся душ.
С каждой выпитой рюмкой я ощущала, что глобальность проблемы сильно преувеличена, а сам переезд превращается в некую мирную, добровольную затею. Машка аппетитно причмокивала пухлыми губами, старательно поедала шоколад, я
