отобранные ЧК у частных лиц, – по указанию Ленина. «Все это добыто капиталистами путем ограбления народа – так будто бы сказал Ленин. Мне было очень неловко отбирать – как производить оценку? Ведь я в камнях ничего не понимаю. А я, думаете, понимаю больше? – ответил Ганецкий. – Сюда попадают только те, кому Ильич доверяет. Отбирайте их на глаз, сколько считаете нужным. Ильич написал, чтобы вы взяли побольше… Наложил полный чемодан камнями – золото не брал, громоздко. Никакой расписки на камни с меня не спрашивали – на валюту, конечно, расписку я выдал…»[40].
Можно сказать, что историю свою Рейх рассказал осенью 1919 года, а мы пока говорим о зиме 1918-го. Но, во-первых, Германия и зимой 1918 года выплачивала большевикам по 3 миллиона золотых марок ежемесячно. Тоже не маленькие деньги, и я уже рассказывал, как их использовали большевики весной 1917-го. Из немецких денежек и выросла «личная касса Ильича».
Во-вторых, уже осенью 1917 года большевики захватили огромные богатства – уже во дворцах Петрограда, в банках.
В-третьих, первые расстрелы ЧК начались в декабре 1917 г. И какова же судьба немаленького имущества убитых?
Так что давайте все же внесем ясность в вопрос: или у бедняжки Ильича, продырявленного Каплан, возникли проблемы с поеданием 1 (одного) лимона. Или у него с 1917 года была секретная касса, откуда можно было выносить драгоценные камни чемоданами. Чтобы было и то, и то одновременно – никак не получится, придется что-то одно выбирать.
Для Троцкого «вкусом» 1918 года был вкус зернистой икры: объедался на радостях.
Страшной зимой 1918 года Лариса Рейснер, интимная подружка Инессы Арманд и половины ЦК, в мраморных дворцах держала большой штат прислуги и принимала ванны из пяти сортов шампанского. Ей пытались выговаривать, и Рейснер недоуменно щурилась:
– Разве мы делали революцию не для себя?
Поведение Рейснер, может быть, и «перебор», но вот Морозов, старый народоволец, а потом большевик, получил в личное пожизненное владение поместье Борок с двухэтажным домом, тремя флигелями и огромным парком.
Были и другие примеры присвоения большевиками громадных ценностей.
Но колоссальные богатства были не только у функционеров власти – у всех «своих». Горький вел образ жизни богатого европейца, и его не трогали, не «уплотняли», даже подбрасывали пайки – «свой».
Сохранилась история про то, как Маяковский помог одной даме: у той пропало молоко зимой 1918 года – это было концом для ребенка. Дама кинулась в ноги Маяковскому, и тот «дал указание» своему молочнику – «выдавать молоко еще одной жене Маяковского».
Злые языки говорили, что дама и правда была «еще одной женой», и что ребенок родился от В. Маяковского. Разбираться в личной жизни этих людей у меня нет ни малейшего желания. Важно, что в Петрограде зимой 1918 года были молочники, и этим молочникам можно было «давать указания» поставлять молоко тем или иным лицам.
