арестовать некоторых видных американских деятелей по обвинению в конспирационной деятельности, представляющей угрозу Мирному Договору…
– Я смылся, – закончил за Нильссона Вильямс срывающимся, готовым перейти в визг голосом. – Н-на д-другую звездоч-чку. В н-новый, т-с-з-ть, мир. С-свобода, а? С-свобода, я говорю, ну и что же, что тут ш-шведы всякие под ногами путаются? Все равно с-свобода.
– Видишь? – с усмешкой обратился Нильссон к Фрайвальду. – Он – всего-навсего жертва романтического национализма. Нашей древней державе тоже пришлось его перебороть в течение жизни последнего поколения. Жаль, что его не утешают исторические романы и паршивая эпическая поэзия.
– Ро-ман-ти-ч-ско-го?! – взревел Вильямс, тщетно пытаясь стряхнуть руку Фрайвальда. – Ч-что бы ты п-нимал, д-дерьмо ты л-лупоглазое, куриная твоя башка! Д-да я бы с т-тобой в-водиться н-не стал! Да и небось не водился с тобой никто… Брали тебя в в-вйкингов играть, а? То-то! А бабы тебя люб-били, а? Жена сбежала, поди? А меня люб-били, понял, еще как люб-били, тебе и не с-снилось, с-сукин ты сын! А н-ну, пус-сти меня, я ему покаж-жу, кто з-здесь м-мужчина!
– Пожалуйста, – умоляюще проговорил Фрайвальд. – Bitte[15], джентльмены. – Он встал и вцепился в плечи Вильямса, не давая тому подняться. В упор посмотрел на Нильссона. – И вы тоже, сэр, – продолжил довольно резко. – Вы не имели права дразнить его. Могли бы оказать любезность человеку и выпить в честь его национального праздника.
Нильссон открыл рот, чтобы возразить, но тут вошла Джейн Седлер. Конец беседы она выслушала, стоя в дверях столовой. Затем подошла к столику. Выглядела удивительно торжественно в строгом платье. Нахмурив брови, она сказала:
– Иоганн прав, Элоф. Давай-ка лучше пойдем отсюда.
– Идти плясать? – возмущенно воскликнул Нильссон. – После такого?
– Особенно после такого, – резко кивнула Седлер. – Ох и надоело мне твое упрямство, дорогой. Ругаться будем или оставим все, как есть?
Нильссон, сердито бормоча что-то, все-таки поднялся и предложил Джейн руку. Она была чуть-чуть выше его ростом. Вильямс обмяк, по лицу его было видно, что он того и гляди расплачется пьяными слезами.
– Я побуду с ним, Джейн, попробую его утешить, – шепотом пообещал Фрайвальд.
– Конечно, Иоганн, у тебя получится, – нервно улыбнулась Седлер. У нее с Фрайвальдом был короткий роман, а потом она ушла к Нильссону. Их взгляды встретились. Нильссон шаркнул ногами, кашлянул. – Еще увидимся, – сказала Седлер, и они вышли из столовой.
Глава 5
Когда «Леонора Кристин» набрала скорость, близкую к скорости света, даже невооруженным глазом стали видны оптические последствия передвижения с такой скоростью. Скорость корабля и скорость лучей света от звезд складывались, как векторы, и результатом этого были оптические аберрации. Видимое положение предметов, за исключением недвижущихся, и впереди и позади оказывалось сдвинутым. Созвездия меняли привычные очертания, становились странными, неузнаваемыми, а то и
Пожалуйста (
