концентрацией материи, мы сможем включить двигатели, как я понимаю. Почему же мы не сумеем прорваться?
– Сумеем, – торопливо ответил Нильссон. – Я не говорю, что не сумеем. Но дело в том, что показатели обратного тау достигли невероятных величин. Не забывайте, мы приобрели эти показатели за время полета по самым плотным слоям материи, какие только можно себе представить, до того как вылетели в межклановое пространство. Это было необходимо. Я не оспариваю справедливости такого решения. Но как бы то ни было, в итоге мы ограничены в выборе маршрута пересечения данного клана. Собственно, мы так или иначе принуждены лететь по некоему конусообразному коридору…
– И в этом конусе, скорее всего, маловато материи, так? – спросил Реймонт и до боли закусил губу.
– Точно, – резко кивнул Нильссон. – И, помимо всего прочего, разность в скорости между кораблем и этими галактиками, возникающая из-за растяжения пространства, снижает эффективность двигателя Буссарда сильнее, чем нужно для торможения.
Немного помолчав, он заговорил своим обычным профессиональным тоном:
– В лучшем случае мы преодолеем клан в режиме торможения примерно за шесть месяцев, и, когда окажемся по другую его сторону, тау будет составлять десять в степени минус три – минус четыре. Дальше в межклановом пространстве ожидать прироста скорости, как вы понимаете, невозможно, а следовательно, добраться до следующего клана мы не сумеем при всем желании. К этому времени при таких показателях тау мы либо жутко состаримся, либо умрем.
Голос астронома сорвался. Он выжидательно уставился на Реймонта.
– Почему вы об этом рассказываете мне, а не Линдгрен? – поинтересовался констебль.
– Она так устает, бедняжка, – с неожиданной нежностью ответил Нильссон. – Да и что она тут может поделать? Я решил, что не стоит ее будить.
– Ну а я что могу поделать?
– Дайте мне… вернее, нам… какой-нибудь совет, – попросил Теландер.
– Но, сэр, капитан здесь вы!
– Карл, голубчик, такие разговоры у нас уже не впервые. Я могу… да, я, пожалуй, могу принимать решения, отдавать команды и распоряжения, от выполнения которых зависит то, что мы худо-бедно продираемся по Вселенной. – Теландер развел в стороны руки, и стало видно, как они дрожат. – Но на большее я не способен, Карл. У меня нет больше сил. Вы должны сообщить остальным.
– Сказать всем, что мы дали маху? Провалились? – ахнул Реймонт. – То есть сказать, что, несмотря на все старания, мы обречены лететь, покуда не сойдем с ума и не сдохнем? Не многовато ли вы от меня хотите, капитан?
– Но новости на самом деле не такие ужасные, – возразил Нильссон.
Реймонт хотел ухватить астронома за воротник, но промахнулся и хрипло спросил:
– Значит, надежда все-таки есть?
Полноватый астроном заговорил отрывисто, и его речь, всегда такая четкая, педантичная, стала похожа на лай бульдога.
– Может
