Нам с Аней досталась широкая кровать, а Эйтан собирался спать на «грубке». Но до этого было еще далеко. Первым делом он вытащил из своей сумки какое-то устройство, напоминающее портативную армейскую рацию. При этом он с грохотом уронил на пол нечто, при более пристальном внимании оказавшееся неизвестно как попавшем в Украину израильским карабином «Тавор». Я поднял бровь: теперь было понятно, что Эйтан делал в посольстве.
– Напрасно ухмыляешься – заметил он – В этой стране «Тавор» можно купить в любом оружейном магазине. Правда, надо иметь разрешение на охоту.
Я очень постарался ему поверить. Как правило, для охотников продавались гражданские версии армейского оружия, способные стрелять лишь одиночными, а иногда и гладкоствольные. С «Тавором» я был хорошо знаком после последних сборов, но проверять утверждение Эйтана счел излишним.
А он тем временем развернул «рацию».
– Это ты и называешь Л-маяком? – спросил я.
– Нет, это обычный радиомаяк с геолокацией и подключением к сотовой сети. Он дает только три координаты. А для четвертой, ну ты сам знаешь какой, нужен Л-маяк. Только это не железяка, а нечто совсем иное.
Он посмотрел на Аню и я понял, что они с Рои называли Л-маяком. Наверное, у толстяка были хитрые формулы, объясняющие принцип работы такого маяка, а мне все стало понятно и без формул. Эйтан тоже понял это и продолжил:
– Тогда, тот кто ушел вниз по оси времени, сумеет вернуться. Только…
– Только что?
– Для работы такого маяка требуется Л-энергия….
При этом он снова украдкой, как ему показалось, посмотрел на Аню. Мог бы и не смотреть! Я и так понял, что идти придется мне. Ведь только у меня есть Л-маяк в этом мире и я давно понял, нет, даже не понял, а почувствовал, что такое Л-энергия. Аня смотрела на меня и изумруд ее глаза стремительно темнел.
– Не пущу тебя одного – закричала она тонким, срывающимся на визг голосом – Я пойду с тобой!
Тогда я осторожно взял ее за руки и впился голодным взглядом в темный бархат ее глаз.
– Не выйдет, любимая – прошептал я этим глазам – Только ты, и только отсюда, сможешь меня вытащить. Я знаю, как трудно и больно будет, но тебе придется остаться. Прости меня, Лада.
Я всегда так ее зову, когда хочу в чем-то убедить. Из всех трех ее ипостасей, Ладислава самая покладистая. Нужно было сказать еще что-то, но она меня опередила.
– Ты помнишь, как уходил на битву?
Это было где-то здесь, в этих местах. Правда это было тысячу лет назад, но я все помнил. Помнил, как она смотрела на меня сухими глазами, потому что женские слезы делают мужчин слабыми. И в тот раз я вернулся к ней, вернулся раненый, умирающий, но все же вернулся. Вернусь и сейчас.
– Я вернусь! – сказал я.
– Я не буду плакать! – ответили мне изумрудные глаза.
Теперь все стало на свои места, все стало просто. Два года назад я уходил в никуда, не очень представляя
