извозчики о сущностях заговорили, то конец свету сему…
– А сущность жертвенная. Я сам себя пожертвовал народу. Из адмиральского звания в извозчики снизошел, а денег не беру – сам ссужаю тому, кто нуждается. Подобно тому, как Наполеон при Ватерлоо сдался английскому офицеру, чтобы страну избавить от себя. Я и был тем офицером. Воодушевленный примером, пошел в извозчики. Я-то сам англичанин, но возлюбил русский народ – самый несчастный на мой взгляд. Приехал в Россию, постригся в монахи и вот – человеколюбствую.
– Скажи-ка, человеколюбец, тебе не кажется, будто мы не в Петербурге находимся, а в Вавилоне каком-то?
– Петербург – самый большой город в мире. Ежели на самую окраину выехать, то можно в Москву незаметно заехать, а Москва, как известно, больше Петербурга. Ее не измерить никак.
– Да ты, я вижу, славянофилом стал, англичанин?
– До мозга костей, ваше благородие. Я коляску из-за сходства избрал с кораблем. Радость людям, потеха себе, слава императрице Елене.
– Какой такой еще Елене?
– Ныне царствующей, да и ранее тоже. Той самой, которая была, есть и будет. Я могу рассказать, как все было, к примеру…
– Остановись! Прекрати, перестань!
– Да мы уже у вашего подъезда, ваше благородие.
– Как ты дорогу нашел, негодяй? Я тебе адреса даже не дал. Признавайся, мерзавец!
– Да кто ж вас не знает, известная личность. Во всем Петербурге один лишь такой, ибо всякий человек единственный в своем роде и племени. Вас с кем-то спутать нельзя.
– Убирайся, скотина! Пшел вон, балабол! Эй, Степан, ежели и ты объявишь себя испанским королем…
– Я не король. Я – испанский посол, а вы, сеньор, – мой секретарь.
– Почему ты забыл свою роль, негодяй? Ты же дурак! Как ты с ума смог сойти, коли у тебя его не было вовсе?
– Времена меняются, ваше благородие: вы вчера были испанским послом, я – сегодня.
– Коли ты испанский король, тьфу ты, посол, скажи-ка мне, в каком городе мы находимся?
– В Пительбурге, ваше превосходительство.
– Ты, стало быть, в Петербурге, а я – в Мадриде. Французские солдаты расстреливали меня тут недавно. Я вынул из кармана томик Овидия и зачитался – забыл про расстрел. Когда спохватился, французов разбили. Искусство – спасенье всему.
– Ваше благородие, да что с вами случилось? У вас лихорадка. Я анисовой вам принесу.
– Вот ты у меня и попался! Подыгрывать вздумал, как все? Стало быть, ты тоже свихнулся. Мне тебя жаль, как и всех.
– Рад стараться, ваше благородие! Я завсегда готов того… этого, как его?
– Наконец-то слышу родные интонации. Ты мой верный слуга! Меньше всех преуспел в умствовании. Скажи-ка мне, какой у нас нынче император?
– Парламент у нас, ваше благородие.
– Боярский или босяцкий? Я-то думал, у нас все еще императрица Елена на троне.
– Императрица на орле,
