держать пари на что угодно – миссис Вон не предложит его подвезти.
– Но что же он будет делать? – спросил Эдди.
– Ты не должен бояться Теда, – еще раз сказала ему Марион. – Что он будет делать? Возможно, он вспомнит, что единственный, кого он знает в Саутгемптоне, – это доктор Леонардис. – (Дейв Леонардис был одним из регулярных напарников Теда по сквошу.) – Чтобы дойти до кабинета доктора Леонардиса, Теду понадобится минут сорок – сорок пять, – продолжила Марион. – А что он будет делать потом? Ему придется ждать целый день, пока Леонардис не разберется со своими пациентами, и только после этого Леонардис сможет подвезти его домой, если только среди пациентов не окажется какой-нибудь знакомый Теда или не подвернется какая-нибудь попутная машина до Сагапонака.
– Тед будет в ярости, – предупредил ее Эдди.
– Ты должен довериться мне, Эдди.
– Хорошо.
– Ты отвезешь Теда к миссис Вон, а потом вернешься сюда и возьмешь Рут, – продолжила Марион. – После этого ты отвезешь ее к доктору снять швы. Затем я хочу, чтобы ты отвез Рут на пляж. Пусть она поплещется в водичке – отпразднует снятие швов.
– Извини, – прервал ее Эдди, – но почему одна из нянек не может отвезти ее на пляж?
– В пятницу нянек не будет, – сообщила ему Марион. – Мне нужен день или хотя бы большая его часть, чтобы побыть здесь одной.
– Но что ты собираешься делать? – спросил Эдди.
– Я тебе все скажу, – повторила она. – Ты просто должен полностью довериться мне.
– Хорошо, – сказал Эдди, впервые чувствуя, что не может довериться Марион, по крайней мере полностью. Ведь в конечном счете он был ее пешкой; однажды он уже почувствовал все прелести того, что значит быть пешкой.
– Я видел изображения миссис Вон, – признался он Марион.
– Боже милостивый, – сказала она ему.
Теперь ему не хотелось плакать, но он позволил ей притянуть его лицо к ее груди и удерживать его там, пока он пытался объяснить ей, что чувствует.
– На этих рисунках она была даже больше чем голая, – начал он.
– Я знаю, – прошептала ему Марион. Она поцеловала его в затылок.
– Не в том дело, что она была голая, – продолжал Эдди. – А в том, что ты словно можешь видеть все, через что она прошла. У нее был такой вид, словно ее пытали или что-нибудь такое.
– Я знаю, – снова сказала Марион. – Мне очень жаль…
– И еще ветер распахнул полы ее халата, и я видел ее, – выпалил Эдди. – Это продолжалось всего секунду, но я словно узнал про нее все.
И тут он понял, что такого было в запахе миссис Вон.
– А когда мне пришлось поднять ее и нести, – сказал Эдди, – я обратил внимание на ее запах – как на подушках, только сильнее. Меня чуть не вырвало.
– И что же это был за запах? – спросила его Марион.
– Как от чего-то мертвого, – сказал ей Эдди.
– Бедная миссис Вон, – промолвила Марион.
