скорее, некрасивой марионеткой на троне. А вот кукловод, не очень, впрочем, и пытаясь спрятаться, оставался все-таки у подножия трона.
Анна искренне не понимала, отчего русские по крови царедворцы так не любят иноземных своих коллег. Ведь сам Петр Великий, имя которого по сю пору было настоящей святыней в России, призывал учиться у всей Европы, брать у нее все лучшее, что могло бы послужить благу великой империи. Однако царю Петру Алексеичу и в голову не могло прийти, что иноземцы, обретшие новую родину, очень быстро начнут заражаться и исконно российской «болезнью» – мздоимством, отчего интересы страны так же очень быстро начнут путать со своими собственными интересами, а свой карман станут почитать более всего остального в этом мире.
Такова была правда с точки зрения Анны Иоанновны. Но какой увидели бы ее сторонние наблюдатели?
Глава 4. История о связанных руках
Взору стороннего наблюдателя предстала бы не очень молодая и, увы, весьма нездоровая женщина, которая наконец дорвалась до власти. Женщина, намертво забывшая то, о чем думать было бы неудобно или даже просто некомфортно. Последняя из московских царевен, помнившая о той, другой России, которую навсегда изгнал со страниц истории уже не раз вспоминавшийся здесь Петр Великий.
Анна Иоанновна родилась в самом конце семнадцатого века и была не последней, а предпоследней из московских царевен. Последней все же будем считать ее сестру Прасковью, появившуюся на свет через полтора года. Как и другие царские дети, Аннушка появилась на свет в Крестовой палате Московского Кремля, которую ко дням родов царицы специально убирали с особым великолепием.
В обычное время Крестовая использовалась как молельня, но на время родов туда переносили царскую кровать, и первое, что мог увидеть, хотя и не осознав, новорожденный, – это дивный свет, льющийся через цветные витражи окон, цветовое буйство настенных росписей, блестящие золотом и серебром иконные оклады, пестротканые одеяния и яркие уборы боярынь и мамок. Не уступали в красочности постели и стены дворцовых комнат, которые были затянуты сверху донизу сукнами зеленого, голубого и всех оттенков красного цвета. Нередко стены и потолок обивались атласом, златоткаными обоями и редкостной красоты тисненой золоченой кожей с изображениями фантастических птиц, животных, трав, деревьев. Стены комнаты царевны Анны были именно такими – документы утверждают это совершенно однозначно.
Самим мигом рождения, казалось, определена будет и вся ее судьба – судьба одной из многочисленных царских дочерей, мир которых десятилетиями неизменен и ограничен: Кремль, загородный дворец, церкви и, наконец, монастырская келья.
Анне не повезло родиться не только на рубеже веков, но и на переломе российской истории. Хотя тут уж о везении или невезении говорить следует осторожно: менялась судьба огромной страны, и это цунами перемен не могло не задеть уютного мирка многочисленной царской семьи.
За
