но ведь это бред какой-то…
– Вот и я ему то же самое говорил, ослу нильгайскому…
– Как говорили? Он же умер пятьсот лет назад! Вот уж не думал, что вы такой древний, неплохо выглядите для своих лет. А то, может, прикажете поддерживать вас под ручку?
– Я тебе поддержу… Оставь свои штудии и собирайся: мы едем в Миср, там скоро большой торг и я хочу сделать тебе подарок.
Миср, центр шаммахитской работорговли, был похож на просыпанную на побережье горсточку сахарного песка – крыши домов, купола храмов, полотняные палатки рынков – все было ослепительно белым. От Пойолы, где муспельские ублюдки разгружали, сортировали и оценивали свой живой товар, город отделял узкий пролив, именуемой проливом Слез – обычная морская вода была в нем настолько соленой (возможно, от пролитых здесь бесчисленных слез), что в ней невозможно было утонуть, она силком выталкивала тело на поверхность. И перевозимые на огромном пароме вчерашние вольные люди с тоской и укоризной смотрели на воду, отказавшую им в последней надежде на смерть в свободе…
Аш-Шудах и Арколь пробирались между рядами и палатками рабского рынка, наконец, маг остановился и сказал своему приемному сыну:
– Мы пришли. Это место краснобородого Коатля, а у него всегда самые красивые рабыни. Молчавший до этого времени, Арколь заметно смущаясь, ответил:
– Учитель, я… простите, я не хочу вас обидеть, но мне все это не нравится…
– Так оно и должно быть, сын мой. Мы не в силах изменить весь миропорядок… пока… но ты можешь распорядиться участью одной из них. Выбирай.
И они вступили под белый полотняный навес. На невысоком помосте сидели и стояли девушки, почти все красивые и испуганные. Арколь внимательно огляделся и сказал магу:
– Отец мой – да будет на все ваша воля – она стоит третьей справа.
Аш-Шудах глянул в указанном направлении и недоуменно воззрился на Арколя.
– Сын мой, чем ты смотришь? Ведь она похожа на облезлого бельчонка! Может, ты имел в виду ее соседку, ту, что сидит?
– Нет, учитель, именно ее… бельчонка.
– Но почему, Арколь? – допытывался аш-Шудах, – Думаю, ты давно догадался, что я привез тебя сюда затем, чтобы ты выбрал себе наложницу, красивую и послушную, и прекратил, наконец, тратить все свои деньги на марутских девиц.
В этот момент к ним подошел – вернее сказать, подкатился – краснобородый Коатль собственной персоной.
– Хвала небу за столь высокочтимых покупателей! Чем я могу вам услужить, о достойнейший?
– Послушай-ка, Коатль, – обратился к нему аш-Шудах, – что ты скажешь вон о той девчонке в голубеньком хитоне, а?
– Не могу не удивиться вашему выбору, о светлейший, прошу вас, подойдемте поближе, может, вы измените его. Рума, выйди вперед! Рума, я кому сказал! Ах ты дрянная девчонка!
– Не напрягайся
