скульптура, высотой всего около тридцати сантиметров. Ее не увезли на Мале и не уничтожили. Она изображала не Махафоти Калеге с рыбой и на Будду не похожа: прямая обнаженная фигура, руки с длинными пальцами опущены вниз; глаза, нос и рот скорее как у обыкновенного человека, чем как у демона; ни длинных ушей, ни торчащих клыков. «Начальник» с Мале этой фигурой не заинтересовался. Вообще на Мале запрещалось показывать человеческие изображения; люди и за меньшие проступки могли угодить в кутузку, даже если просто рисовали человечка на песке.
Важные сведения! Выходило, что маленькая скульптура все еще лежит в каменном ящике род коралловой крошкой, которой засыпали выемку в хавитте, и ее легко найти, не повреждая древнее сооружение. Надо только копать там, где копали до нас, и достать каменный ящик.
Мы попросили Кеннари возглавить бригаду для вскрытия старого шурфа, но сперва сопровождавший нас представитель мальдивских властей Вахид должен был запросить разрешение в Мале. На каждом атолле был свой вождь, и он ежедневно связывался по радио со столицей. Вахид не один час провел у маленькой радиостанции в конторе вождя, чтобы передать наш запрос. В конце концов из Мале сообщили, что учрежден Национальный мусульманский комитет, который и должен будет решить – вскрывать или не вскрывать хавитту вновь. А до тех пор нам возбранялось трогать холм.
В ожидании ответа мы продолжали собирать информацию у местных жителей. Нам представили еще одного старика – Ибрахима Диди Кало Сехиге, видевшего каменные ящики, когда их извлекли из хавитты. Двухкамерные ящики были накрыты сводчатой крышкой, похожей на крышу дома. В одной камере лежало золото в бронзовом сосуде, в другой – жаровня с углями и золой. Ибрахим подтвердил, что в закопанном обратно ящике была маленькая статуя.
Нас познакомили также со старой женщиной по имени Кадия Ибрахим Калифан, вдовой островитянина, который был на Фуа-Мулаку вождем, когда из хавитты достали золото. По словам Кадии, это сделал некий «начальник» из Мале. Все найденное им в хавитте хранилось в ее доме до его отъезда. Он показал ей две миски, полные мелких золотых изделий и янтаря, а также талисманы, предназначенные для колдовства. Но Кадия знала, что, кроме того, были найдены человеческие кости и череп. По се словам, их захоронили около хавитты, а не у мечети.
Записывая на пленку местные песни и сказания, Бьёрн и его сингальские студенты побывали у пожилого островитянина по имени Ахмед Мусса, который исполнил для них песнопение, известное, как потом оказалось, и его молодым соплеменникам. Так мы впервые услышали про рединов. Думается, не присутствуй это слово в местном сказании, восхваляющем Фуа-Мулаку, никто из островитян не стал бы говорить о них. Один куплет касался большой хавитты:
Редин танеке хеди ихао
Хавиттаи дагебо сингхала мауморе ко.
Эта будде хутте до
баланг дама хури это.
С помощью знающих местный диалект Абдул перевел:
Это
