Может, я до того времени не дотяну сто тридцать дней и сам от вас съеду – на кладбище. – Он вскочил со стула и в сердцах отшвырнул газету, которая белым шатром застыла на полу. – Честное слово, мамочка, сейчас я ей все выскажу.
Решительным шагом он направился к дверям гостиной и остановился, наблюдая за танцующей Марианной.
– Ля! – пропела она в такт музыке.
Кашлянув, отец ступил через порог.
– Марианна! – окликнул он.
– «Древняя черная магия…» – выводила Марианна. – Что-что?
Он следил за плавными движениями ее рук. Протанцевав мимо отца, она вдруг испепелила его взглядом.
– Мне надо с тобой поговорить. – Он поправил галстук.
– Да-дум-ди-ду-дум-ди-дум-ди-ду-дум, – распевала она.
– Ты меня слышишь? – сурово спросил отец.
– Он такой душка, – бросила она.
– Не спорю.
– Подумать только, он кланяется и распахивает передо мной двери, прямо как швейцар, и еще играет на трубе не хуже Гарри Джеймса, а сегодня утром привез мне букет ромашек!
– Допустим.
– У него голубые глаза. – Она воздела взор к потолку.
Отец не углядел там ничего примечательного.
А она все смотрела в потолок, где не было ни малейшей протечки, ни трещинки, и без остановки кружилась в танце, даже когда отец подошел совсем близко и со вздохом повторил:
– Марианна.
– В ресторанчике у реки мы ели омаров.
– Омары – понятное дело, но мы не хотим, чтобы ты переутомлялась, выбивалась из сил. Когда-нибудь – вот прямо завтра – останься дома, помоги тете Мэт подрубать салфеточки.
– Да, сэр. – Как во сне, она плыла по комнате, расправив крылья.
– Ты слышала, что тебе сказано? – вышел из себя отец.
– Да, – шепнула она. – О да. – И снова, не открывая глаз: – Да-да.
А потом под шуршанье юбок добавила:
– Дядюшка. – И запрокинула голову, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Так ты поможешь тете? – прокричал отец.
– …подрубать салфеточки, – промурлыкала она.
– Вот так-то! – Вернувшись в кухню, отец присел на стул и подобрал с пола газету. – Не кто-нибудь, а я поставил ее на место!
Тем не менее на следующее утро, не успев спустить ноги с кровати, он услышал оглушительные вопли автомобильного гудка, под которые Марианна сбежала вниз, на пару секунд задержалась в столовой, бросила что-то в рот, помедлила у дверей ванной, пока соображала, вырвет ее или нет, а потом хлопнула входной дверью – и колымага задребезжала по мостовой, унося вдаль фальшиво распевающую парочку.
Отец обхватил голову руками.
– С салфеточками надули-с, – пробормотал он.
– Ты о чем? – спросила мама.
– «Дулиз», – ответил отец. – Загляну-ка я в «Дулиз» с утра пораньше.
– «Дулиз»
